Я просыпалась с бешено колотящимся сердцем, в ужасе от себя самой, но вместе с тем испытывая облегчение от одиночества.
Здесь, в шахтах, я слышала истории о днях до Рагнарёка и узнала ещё больше подробностей о том, какой он монстр. Он славился тем, что в сражении оставлял после себя целые легионы мёртвых, всюду вокруг него царила резня, и кровь окрашивала снег.
Истории гласили, что он двигался с божьей яростью, питаемый духом Тора. Может, его сила привлекла меня к нему. Истории часто упоминали любовниц, которые следовали за ним, надеясь на его внимание. Может, он посчитал меня такой же. Когда увижу его вновь, то прослежу, чтобы он понял свою ошибку.
Проснувшись, я лежала на холодном камне своей тюремной камеры и гадала, какого Хельхейма со мной не так.
Я оттолкнула эту ужасную мысль и осторожно встала, стараясь не споткнуться о кандалы на лодыжках. Я слышала спящих вокруг меня пленников, чувствовала затхлый запах шахт, смешивающийся с вонью грязных тел.
Моё зрение Ночной Эльфийки быстро адаптировалось к темноте, и через несколько секунд я смогла видеть. Не то чтобы тут было на что смотреть. Шахтный туннель был таким же пыльным и тёмным, как и до моего засыпания.
Справа он уходил вниз, к извилистому лабиринту вторичных туннелей, где я проводила дни. Слева он поднимался вверх, в направлении сторожки охранников и Тенистых Пещер. В центре туннеля пролегала узкая железная дорога, по которой ездили шахтные вагонетки. К ним были прикованы как минимум сто спящих узников.
Я вытянула руки над головой, пытаясь прогнать из головы лукавую улыбку Гэлина.
Через несколько секунд замерцал свет, и в темноте раздался голос охранника:
— Подъём!
Вокруг меня заворочались тёмные фигуры, кашляя и постанывая. Пока узники просыпались, пара охранников пошла по рельсам. Один охранник тащил за собой пустую вагонетку, а другой нёс длинный железный прут, которым он потыкал спящего узника.
— А ну встал!
Когда узник не пошевелился достаточно быстро, охранник ударил прутом лежащую фигуру. Раздался вопль боли.
— Пора пошевеливаться, шахтные крысы! — так они нас называли. Шахтные крысы, каменные слизняки, рудное отродье. Осуждённые отбросы общества Ночных Эльфов.
Охранники шли дальше по рельсам. Один из узников не пошевелился даже после нескольких ударов прутом, и ответственный за битьё охранник крикнул:
— У нас тут труп.
Мой желудок сжался. Пара охранников отработанными движениями закинула тело узника в ранее пустовавшую вагонетку. К тому моменту, когда они добрались до меня, они взвалили туда ещё четыре тела.
