— Роже все-таки прибудет в Париж? — спросила она без особой надежды.
— Эмиль Одифред заверил Луи Баррье, что Ив Монтан будет выступать перед тобой.
— Ой! Будет ли?
— Ему нужны деньги, — сказал Анри, слегка смутившись. — Моя дорогая, это всего лишь две недели, они быстро пролетят.
Внутренне ликуя, она ответила с абсолютным безразличием:
— Я потерплю.
Да, она не ошиблась. Его согласие лишь подтверждало, что у нее сложилось правильное представление об Иве Монтане. Равно как и о своем отце. Уличные парни всегда так или иначе пытались получить от нее какую-то финансовую выгоду. Вот почему она теперь предпочитала мужчин иного типа. Если Иво Ливи достаточно умен, он позволит ей вылепить из него другого человека.
Анри, как будто в задумчивости, погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони.
— Ты ничего не сказала, когда уходила с его репетиции. Но казалась намного более спокойной, чем прошлой ночью. Так что я подумал, что ты согласишься с ним выступать.
— Да, я ошибалась. В данном случае я была неправа. Обидно, что Ив Монтан думает только о деньгах. Я хотела бы, чтобы он еще думал о своей карьере.
— Откуда мне знать, что творится у него в голове? Возможно, он даже не знает, что Лулу заключил соглашение с Эмилем Одифредом. Впрочем, это не имеет значения. Главное, что все будет хорошо с твоими выступлениями и что я… — Анри удивленно осекся, когда Эдит отняла свою руку.
— Тебе действительно не нужно было будить меня, чтобы сообщить о сделке с мсье Одифредом.
Она опустилась на подушки, снова зевнула, но на этот раз так демонстративно, чтобы даже простодушный Анри понял, что она притворяется. Он ей наскучил. Если бы Ив Монтан сам захотел последовать ее совету, все было бы по-другому. Согласиться с доводами влиятельного агента — это было намного менее романтично.
— Я думала, что Ив Монтан послал тебя.
Она вздохнула, чувствуя смутную боль. Потом ей припомнился один момент:
— Как же он все-таки назвал меня? Как там говорил мсье Одифред? Сентиментальная певица?
— Плакса, скорбящая о мире, — потупился Анри.
В ее голове пронеслась мысль о том, что в его понимании скорбь о мире — это нечто иное.
Анри поспешил защитить молодого певца:
— Ив не знает, о чем говорит. Он никогда не слышал, как ты поешь. Во всяком случае, так он сказал. Хотя мне трудно представить, что в Париже есть кто-то, кто не знает твоего голоса.
— Он с юга, — констатировала она.
— Именно.
— Если меня на юге еще так мало знают, мы должны запланировать туда турне.
