— Она ангел, — тихо сказала Эдит.
Симона довольно улыбнулась.
— Именно поэтому я и позвала ее сюда.
Эдит почувствовала себя так, словно вдруг оказалась в жестокой реальности, пробудившись от чудесного сна.
— Даже ангел ничего не сможет противопоставить упрямству ограниченного чиновника.
— Не волнуйся! Ни один человек не сможет помешать тебе выйти на сцену, когда вновь откроется «Мулен Руж». Парижане выйдут на баррикады, если отменят твое выступление.
Эдит опустилась на подушки и прикрыла лоб рукой.
— Похоже, сейчас парижане предпочли бы скорее выступление сестер Эндрюс[23].
Она вспомнила о вчерашнем представлении и поду мала, что воспоминания об Иво Ливи были, пожалуй, более приятными, чем мысли о том безымянном мужчине, который ее допрашивал. По крайней мере, этот итальянец с юга Франции явно симпатичнее.
— Кроме того, к нам придет Андре Бигар, — прервала ее размышления Симона.
— Моя секретарь? — рука Эдит снова упала. Теперь Эдит смотрела на подругу смущенно и даже немного раздраженно. — Но Деди не работает на этой неделе, она взяла отпуск, чтобы заняться своими семейными делами.
Симона на мгновение отвела взгляд от окна.
— Я сказала ей, чтобы она обязательно приходила.
— Зачем? Разве Деди принесет деньги, на которые мы смогли бы купить вина?
— Не будь такой язвительной, Эдит. Ты ведь сама знаешь, что тебе необходимо заручиться как можно большей поддержкой при разбирательствах комиссии. Мы обсудим, что можно сделать. Мы, женщины, должны держаться вместе, понимаешь? Вместе мы сильнее!
Эдит смотрела на Симону, открыв рот. Подруге не особенно нравилась Андре Бигар, и то, что она обратилась к ней за поддержкой, было удивительно.
— Ты только что сказала, что парижане пошли бы ради меня на штурм Монмартра… — Эдит неодобрительно покачала головой. Она ведь знала, что Симона была немного наивной, но такой глупой она быть не могла при всем своем простодушии! — Честно говоря, моя дорогая Момона, мне не нравится втягивать в это дело всех людей, имена которых приходят тебе в голову. У нас будут еще гости? Лулу и Анри тоже подойдут? Тогда давай устроим вечеринку в честь профильной комиссии по делам артистов. Вот вина только не хватает!
— Люди, которых я пригласила, — это всего лишь две женщины, — небрежно парировала Симона.
— Надеюсь, Маргерит и Деди пробудут недолго. Я устала и хочу спать, — заявила Эдит, хотя прекрасно знала, что ее сон всегда сопровождается кошмарами.
Она просто хотела избавиться от всех этих разговоров и обсуждений, хотела, чтобы ее оставили в покое, не желала никого подвергать опасности. Кто мог знать, что еще придумают эти коммунисты с их обвинениями в коллаборационизме! Симона, к сожалению, недостаточно проницательна, чтобы отличать друзей от врагов. Во время оккупации она однажды чуть не стала причиной больших проблем, потому что много чего рассказала немцам, к счастью, всякую ерунду, не имеющую отношения к серьезным вещам. Да она и не владела никакой важной информацией. Она не знала, к примеру, что семья Андре Бигар спрятала от нацистов множество евреев. Эдит простила Симону, но с тех пор стала проявлять еще большую осторожность. В голове промелькнула мысль: «А как, собственно, к евреям относятся коммунисты?»
