В истории России 1858—59 годы — время подготовки крестьянской реформы, сложной борьбы вокруг вопроса об условиях и формах ликвидации крепостничества, время формирования и постепенного размежевания либеральной и революционно-демократической тенденций в освободительном движении.
Вплоть до конца 1857 года дело освобождения велось в глубокой тайне. Составленный сплошь из крепостников, Секретный комитет по крестьянскому вопросу (в него среди прочих входил и «бульдог» Муравьев) стремился, в сущности, только к тому, чтобы по возможности затормозить дело. Но вот в конце 1857-го — начале 1858 года правительство делает поворот: в рескриптах виленскому и петербургскому генерал-губернаторам царь заявляет о твердом намерении покончить с крепостным правом. Однако в истории благое намерение, даже и официально объявленное, еще мало что значит: все дело в том, кто и как будет его осуществлять. А Александр II брался за задачу, в принципе для него неразрешимую: невозможно было вполне устранить крепостничество, не устраняя привилегий и всесилия помещичьего класса, оставляя незыблемым сам самодержавный, бюрократический социально-политический строй. В «Письме к издателю» Лавров как в воду глядя писал, что даже если царь приступит к реформам, то вряд ли он сможет при этом взять в соображение «блага народа и отечества»: «большая часть мандаринов, его окружающих, укажут ему на множество частных неудовольствий, на необходимые следствия в будущем — весьма опасные для самодержавия…» Так и случилось. «Да!», произнесенное Александром II в пользу реформ, в пользу либерального решения крестьянского вопроса, оказалось весьма невнятным: последовавшие правительственные постановления по этому вопросу отмечались крайней двусмысленностью и непоследовательностью. Отличительной чертой нового царствования была, по выражению Герцена, шаткость, «неуверенность человека спросонья», «что-то бесхарактерное, беспомощное, картавое…». Отражая все более растущее нетерпение крестьян получить землю и волю и, с другой стороны, отчаянное противодействие этому со стороны крепостников, желавших оставить все как было, в России развертывается все более острая борьба «партии плантаторов» и оппозиции, реакционеров и «прогрессистов», а вместе с тем борьба реформистов и революционеров внутри антикрепостнического лагеря, вокруг этой центральной проблемы русской жизни.
Внешне Лавров этих лет как бы в стороне от политики; в его жизни 1858—59 годы ничем особенным не примечательны: все идет своим чередом.
