Керенский приветливо принял балтийцев, спросил:
— Что делается во флоте? Каково настроение?
Дыбенко доложил:
— У нас творится много преступлений, замечена нами даже измена при постройке батарей на островах. Нет хозяйского народного ока. Поэтому мы и решили организовать Центробалт, который поможет устранить все эти недостатки. Требуется утверждение и отдача в приказе, что мы законное учреждение. — Так издали подошел к этому вопросу и тут же незаметно подсунул на утверждение устав.
Мельком пробежал Керенский первые параграфы устава, нахмурился, задумался… направил делегатов «санкционировать» в так называемый Центрофлот. Центробалт узаконил и тут же распорядился объявить в приказе. «Нам это только и надо было, а устав свой мы уж постараемся отстоять», — подумал Дыбенко.
— Теперь мы «законнорожденные», — выйдя из Адмиралтейства, сказал он товарищам…
По дороге в Гельсингфорс все размышлял, старался понять, почему так странно вел себя Керенский. Ни единым словом не обмолвился о недавних демонстрациях, прошедших в Главной базе под большевистскими лозунгами. «Не мог министр не знать, что мы выступили против «Займа свободы», что матросы переизбрали флотских депутатов в Совете, голосовавших за соглашательскую резолюцию. Теперь в Гельсингфорсском Совете не 43, а 80 с лишним большевиков. Наверняка знает и о том, что Центробалт фактически командует флотом. Так в чем же дело? Обещал пожаловать на флот. Видимо, рассчитывает, что мы его примем с хлебом-солью. Нет уж, не будет такого!»
…Когда начальство готовилось к пышной встрече Керенского, Дыбенко и многие члены ЦКБФ находились на кораблях, вернулись накануне «торжеств». Председатель срочно собрал Центробалт.
— Знаете, зачем едет к нам министр? Чтобы уговаривать матросов воевать до победного конца. Разве этого мы ждем от министра? Никаких пышных встреч! От имени Центробалта предлагаю следующий проект постановления ЦКБФ: приказ командующего о параде в части, касающейся флота, отменить. Министра могут встречать по своему желанию гуляющие на берегу.
Проект единогласно приняли.
Решение Центробалта вызвало переполох. На «Виолу» устремились просители: из Гельсингфорсского Совета явились возмущенные Гарин и Котрохов, от офицерских союзов — Ренгартен, Вилькен, Граф, они требовали отменить «позорное постановление». Дыбенко был неумолим: «Все будет так, как решил Центробалт!»
Пришел на «Виолу» и сам командующий — вице-адмирал Максимов. Держится с достоинством, говорит спокойно, просто, не требует, не настаивает, но советует.
