«…Какая разница между английским Портсмутом и французским Брестом?.. И там и здесь вы увидите счастливых богатых, для которых действительно существует свобода, и тут же, на окраинах, в рабочих кварталах, вереницы голодных, полураздетых ребятишек, выпрашивающих: «Русь, папиросы! Русь, деньги». Разве для всех одинаково и здесь светит солнце? Разве здесь мать и дочь не торгуют своим телом за франк и рюмку коньяку? Разве в стране, где нет нищеты и голода, могли бы молодые девушки-француженки, стоящие за прилавком магазина, предлагать себя для потехи полупьяным русским, японским и тем же английским морякам? Нет! Видно, и в «свободной» Франции закон все тот же: защищать купцов, банкиров, фабрикантов. Для рабочего один удел: жестокая борьба против насилия и рабства, против беспощадной эксплуатации труда…
Французские моряки приняли нас с чувством взаимной дружбы, взаимного доверия и взаимного понимания. Мы имели общие цели и одинаково тяготились своим кабальным положением. Провозглашенные тосты за тесный союз французских и русских моряков и за свержение русского царя были продиктованы чувством нашей совместной гордости и солидарности.
Перед уходом эскадры из Франции была получена телеграмма: «В германские порты не заходить. По пути в Россию посетить Норвегию…»
Из Норвегии эскадра вернулась на родину, корабли заняли свои постоянные места.
Дыбенко не поверил, когда боцманмат Павлов объявил «волю» командира: «За усердие и старание тебе разрешено на неделю съездить домой». — «С чего бы такая щедрость?» — «После двух лет службы, если нет замечаний, матросу положен кратковременный отпуск». — «Ясно!» — ответил Дыбенко. В первых числах января 1914 года он выехал в Новозыбков.
…Павел дома, в кругу родных. Повезло: братья тоже приехали на побывку. Вечером избу заполнили соседи: j знали, что к Ефиму Дыбенко приехал младший сын, который недавно побывал в заморских странах. Что видел, то и говорил Павел, не приукрашивал, не очернял «заграницу».
— Как и у нас, богатые купаются в масле, трудовой народ мается.
— Теперь ты, сын, убедился: нет счастья на земле и искать нечего, — опять повторил отец.
— А насчет войны что слыхать? — громко спросил старик сосед Силантий, сидевший на полу у двери.
— Видно, войны не избежать.
Расходились поздно. Утром мать просила сыновей:
— Сходите к фотографу, карточка на память останется в доме.
Отец было заворчал:
— К чему беду кликать? — Потом и сам стал уговаривать: — Уважьте мать.
