Я в своей прошлой жизни любил держать хозяйство, одно из моих огорчений последних лет жизни было расставание с коровой, мне просто стало тяжело ходить за ней. Я после этого почти полгода не мог есть ничего молочного. Поэтому я любил иногда заглядывать к Пистимеи Никитичне, глядя как коровы медленно жуют запашистое сено или слышать довольное похрюкивание сосущих свиноматку поросят, а у нас в долине уже было два опороса, я просто отдыхал душой.
Пистимея Никитична всегда молча стояла рядом, но я видел что мои визиты и мое внимание ей были приятны. Я положением старался не злоупотреблять, заходил на скотный двор не часто и не давал ни каких советов.
Когда до скотного двора оставалось метров тридцать неожиданно проснулся товарищ Нострадамус: кровь чуть ли в буквальном смысле забурлила во мне, а чувство опасности обожгло лицо. И в это мгновение я услышал истошный испуганный девичий крик.
Скотный двор был обнесен тыном, но в одном месте я увидел сломанные жерди и зияющий пролом. Сломанные жерди были в крови, а на одной висел клок шерсти. Волчьей шерсти!
Бурление крови мгновенно прекратилось, внутри все похолодело, но не от страха, а от холодного, холодного в буквальном смысле, расчета. Как всегда в подобных ситуациях время замедлилось.
Я огляделся, компьютер в голове не дал добро идти через пролом, лучше верхами, всего два метра. Я подпрыгнул, ухватился на колья тына, благо они были не настолько острые, чтобы ранить руки, подтянулся и перепрыгнул, вернее даже перелетел через препятствие. Боковым зрением я увидел бегущего к воротам Федора, на бегу рвущего с плеча винтовку.
Рядом с проломом лежал хрипящий молодой бык, именно он проломил тын. А убегал он от трех волков стоящих посредине скотного двора. Рычащие твари готовились прикончить двух людей, зажатых ими в угол. Простоволосая Пистимея в растрепанной одежде стояла на одном колене, снег был обагрен её кровью, текущей из раны на шеи, которую она зажимала правой рукой, левой рукой она сжимала вилы. Глаза Пистимеи я увидел, как будто был рядом с ней. Никакого страха, а спокойное ожидание боя с врагом. И именно это спокойствие остановило волчью атаку.
Сзади Пистимеи дрожала, пытаясь вжаться в тын, одна из молодых скотниц. Маска ужаса и раскрытый в безмолвном крике рот.
Мое появление твари почувствовали сразу, я не успел приземлиться, как они пошли в атаку. В полете я вооружился, достав из левого сапога нож. В замедленном кино я вижу что, волки атакуют вытянувшись в линию. Первым на меня летит самый быстрый и сразу видно молодой волк. На полкорпуса сзади молодая волчица. И последним матерый вожак, если он сумеет пустить в дело свою страшную пасть, шансов на жизнь у меня будет мало. Правда сначала мне предстоит сразиться с молодняком. В моем кинотеатре начался показ танковой атаки немцев на наш медсанбат под Понырями.
