— Удачно поторговал? — поинтересовался я.
— Я обменял твою добычу, ту, что ещё не успел продать, и нашу долю за вчерашнюю стычку на великолепный камень, стоящий раза в полтора дороже, — ухмыльнулся купец, — А в южных герцогствах за него вообще дадут сотню золотых!
— Осталось всего то набрать двести девяносто девять таких камней, — вздохнул я, — Как думаешь, к обеду успеем?
— Главное начать, — не отступил Торгаш.
— Напомни, что там твой отец говорил о товаре, который отдают слишком дёшево? — попросил я его.
— Это правило для купцов, — не согласился со мною Торгаш, придерживая коня, — сейчас спрячу его в тайнике нашей повозки.
Не успел он отъехать, его место занял Одноглазый.
— Хан, — начал он, — мы видели, как ты выговаривал шаману за Лекаря. Благодарю тебя от всех наших.
— Пропадёт твой Лекарь, — сокрушённо покачал я головой, — разве что у нас в отряде ещё больший болтун заведётся.
Третьим ко мне подъехал Шаман на своём огромном звере.
— За этим холмом будет селение, через которое пройдёт дорога. Справа от него ты увидишь небольшой курган, всего в два твоих роста. Ты должен подняться на него попросить у его хозяина удачи в походе. Потом найдёшь нас на постоялом дворе.
Я подозвал Брамина и объяснил ему, что надо делать. Сам же шлёпнул Ветра по шее и он понёсся по дороге, даря мне радость скачки. Добравшись до подножия кургана, я оставил Ветра и стал взбираться на него. Нельзя топтать его копытами, только лёгкий шаг такого же степняка не потревожит зря дух погребённого.
Я стоял на вершине кургана и вдыхал запах степи. Весна. Трава уже полностью покрыла землю цветным, переливающимся на солнце ковром. Наполненный запахами воздух вливался в меня благодатным лекарством. Целый год я был лишён счастья дышать им. Кто не родился в степи, того этот воздух не пьянит. Но я бы не променял его на всё вино царств. И не потому, что я не люблю пить, просто мало что может сравниться с этим ароматом ранней весны.
Сидевший на обочине недалеко от Ветра бродяга не сразу привлёк моё внимание. Лишь когда он встряхнул свою флягу, прежде чем отпить из неё, я вспомнил, кто любил так делать и подошёл к нему.
— Ну вот и встретились, Ахнур Одноглазый.
— Да, я Ахнур. Но уже не одноглазый.
Бродяга повернул ко мне голову и я увидел, что грязная повязка перечёркивает оба его глаза.
— Вроде бы я слышал когда-то твой голос, но вспомнить не могу. Напомни мне, когда благословенная степь соединила наши дороги?
— Год назад, на празднике весенней грозы.
