— Может тогда умных набрать? — посоветовал Брамин.
— Умный будет думать, как атаманом стать, или, как все деньги украсть. Верные нужны, хотя бы верные данному слову. Есть в степи такие племена, что нарушение слова считают невозможным. Поищем их.
Я огляделся. Десять всадников были готовы продолжать путь. Ничего не говоря, я развернул Ветра и шлёпнул его по шее. До вечера предстояло одолеть немалый участок пути. Ближе к полудню, ко мне приблизился старший из охранников. Я кивнул ему, разрешая говорить.
— Наш лекарь учился далеко отсюда. Нрав у него вздорный от природы. С кем-то там поссорился и убил на дуэли. Пришлось бежать. Пристроился охранником, но не может пройти мимо больного. Кости вправляет, раны шьёт, травы знает, учит всех, какую воду пить можно, а какую нельзя. Второй год с нами. Каждого из нас не по разу лечил, деньги ни с кого не берёт. Ну и ребята за него всегда все проблемы решали, он о многих и не знал ничего. Привык, что всё с рук сходит, я всё ждал, когда нарвётся. Он и правду всё понял, если пообещал — слово будет держать.
— Я ценю тех, кто держит слово, на вес золота.
— Благодарю, Хан.
Дальше ехали без приключений. Разве что Егерь повздорил со вторым возчиком, молодым, но крупным парнем его возраста. Драка закончилась ничем, оба показали сноровку и стали друзьями, а второй возчик получил прозвище «Кабан». Через несколько дней мы добрались до того места, где так бесславно закончился путь нашего отряда. Приказав всем отдыхать, я шлёпнул по шее Ветра и направился к приметной ложбине меж двух холмов. Помнится, я как раз посмотрел на большой красный камень, когда в нас полетели стрелы. Спрыгнув с Ветра, я опустился на четвереньки и стал искать свой амулет. Внешне он выглядел крайне невзрачно, как наконечник стрелы из серого камня, поэтому у меня была надежда, что его бросили здесь же. Дважды мне казалось, что я нашёл его, но это были обычные серые камни. Я сел и задумался. Что бы я сделал, окажись у меня в руках никчёмная вещь? С силой бросил бы её в стену холма. Попробую поискать там. Первой я заметил кончик знакомой мне верёвочки, уходящей в заросли травы. Сплетённая из волокон жалящего кустарника, она была настолько крепкой, что её нельзя было порвать руками. Словно боясь спугнуть чудо, я медленно потащил её к себе. Немного поупрямившись, верёвочка послушно вытащила из травяного плена мой амулет. Я повесил его на шею, произнеся слова благодарности своей удаче.
