– Нет уж, – подхватываю его весёлый тон и продолжаю, – только после вас.
– Где свет включается?
– Справа на стене. На уровне пояса.
Мариб дерзко смерил меня искристым взглядом, бодро отвесил шутливый поклон и…
Размял шею и совершил пару круговых движений плечами. Секундочку… он готовится отразить нападение в случае необходимости?! Тяжело сглотнув, я отхожу на шаг назад. С трудом сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в его локоть и не крикнуть на весь подъезд: «Не ходите!».
Он действительно думает, что там могут быть «гости»?
Не успеваю опомниться, как включается свет, а мужчина настороженно осматривается, прислушиваясь к мёртвой тишине. Он печально оглядывает разбросанные вещи и цокает языком.
Идёт вглубь квартиры, заглядывает во все двери. А я за ним хвостиком. Дома находиться тягостно. Как будто кто-то осквернил мою святыню своим присутствием, своеволием и агрессией. И я стараюсь держаться поближе к Марибу, мало ли что…
– Не волнуйся. Мы одни. Закрывай дверь и пулей обратно.
Выполняю приказ. Мужчину я застала, когда он осматривал мою комнату. Это, конечно, ужас. Мои вещи повсюду. Но хуже всего не это. А то, что белье разбросано по всей спальне… мне настолько неловко, что я неосознанно касаюсь мужских пальцев, заключая их в крепкие тиски, и тяну мужчину на себя.
– Позвольте, я хоть немного приберусь. Вы не могли бы подождать… на кухне, например? Извините, кофе нет, но есть чай.
– Я не пью месиво из пакетов.
Я в ответ смущенно улыбаюсь.
– Заварю свежий. Должна же я компенсировать нелюбовь к кофе.
– Ладно.
– Не могу предложить осмотреться. Но на балконе вроде было чисто.
Не говоря ни слова, он выходит, а я судорожно начинаю собирать разбросанные трусики и быстро расставлять по местам хотя бы крупные вещи.
Потом несусь на кухню включать чайник. Я дико нервничаю, потому что… ну, потому что в моей жизни сейчас происходит полный каюк. А ведь всего неделю назад я была обычной девушкой с обычными проблемами и неприятностями. А теперь…
– Мира! – раздаётся с балкона резкое замечание. – Иди сюда!
Откладываю все дела и мчусь к мужчине. Останавливаюсь у двери, ведущей на балкон. Она распахнута, поэтому я отмечаю застывшую позу Мариба.
А в его руках листы бумаги. Они не слишком чистые, уже замызганные, и Мариб слишком хмуро на них смотрит.
– Это отец принёс? – звучит резкий вопрос.
Я боязливо приближаюсь и принимаю протянутые листы. Листаю. Совсем ничего не понимаю. И не таблица, но колонки есть, шрифт мелкий. Пытаюсь найти название. Тщетно.
