Наши спали. В тревоге я несколько раз выходила за калитку.
На востоке уже слабо намечался белесый предрассвет. Я еще раз вошла в комнату, посмотрела на часы: начинался третий час ночи. Почти в эту же самую минуту я услышала знакомые шаги у веранды. Выскочила во двор и столкнулась с Николаем…
Он был так утомлен, что свалился на постель не раздеваясь. Рассказал мне, что был на собрании городского партактива в клубе водников. Выступил в прениях. Запомнил, какими удивленными взглядами провожали его, когда он шел к трибуне.
— Я понимал их удивление. Представь себе картину: больной, бледный парень без кровинки в лице, в сером мешковатом костюме, опираясь на костыли, медленно поднимается с места, медленно проходит на сцену, с трудом взбирается по ступенькам… Но, когда я стал говорить, забыл обо всем. Потому что мне не мешали. Я чувствовал: слушают внимательно. Когда же я кончил и сел на место, то слышал шепот соседей: они приняли меня за представителя ЦК партии… По окончании собрания товарищи предложили подвезти домой. Я отказался, мне хотелось посидеть немного в парке.
…Он отдохнул, потом стал искать дорогу. Но, час проплутав, понял, что дорогу домой найти не может, ведь был в клубе впервые. Улицы пусты, спросить не у кого. Страшно устал, еле держался на ногах. Потихоньку пошел. И только когда добрел до моря, сообразил, что идет в противоположную сторону. Понял, как далеко находится от дома.
В сквере около горкома партии сел отдохнуть. Силы окончательно покинули его. Мелькнула мысль: выстрелить и тем самым дать о себе знать, но удержался. На его счастье мимо проезжала пролетка. С трудом уговорил товарища подвезти. Тот согласился, но высадил Николая за два квартала от дома. Дорога там засыпана галькой, нанесенной с гор во время дождя, и товарищ не хотел портить резину на колесах. Николай пошел пешком.
— Трудно мне было на костылях пробираться по гальке, еле-еле удержался, чтобы не упасть. Но, как видишь, добрался благополучно.
Несколько минут мы молчали, погруженные каждый в свои думы. Было уже пять часов утра, я собралась уходить.
— Раек, — проговорил Николай, — ты не оставляй меня сейчас одного. Много я передумал в эту ночь на берегу моря, там я устроил «заседание политбюро со своим «я» о предательском поведении своего тела». О многом надо поговорить с тобой…
Дальше мне хочется рассказать об этой ночи словами, такими знакомыми читателю по книге «Как закалялась сталь»:
«— А я уже за тебя беспокоилась, — радуясь, что он пришел, прошептала Тая, когда Корчагин вошел в сени.
