Он говорил горячо, с подъемом. Помню, я стояла у двери. Николай замолчал, как бы ожидая ответа.
В эту минуту в дверях показался отец. По выражению его лица было видно, что он слышал если не весь разговор, то последнюю его часть.
— Красиво говорите, — заметил отец, — с треском.
Николай не смутился. Быстро повернулся к отцу и с загоревшимися глазами, как-то по-мальчишески заносчиво спросил:
— А что?
Отец криво улыбнулся и, ничего не ответив, пошел к сараю.
Пройдя несколько шагов, он остановился и крикнул:
— Раиса, сходи сейчас же к соседям и принеси лопату! Они вчера брали.
Николай усмехнулся:
— Вот вам маленькое самодержавие. Я чувствую; ваш отец меня очень не любит…
Я молча пошла мимо него к калитке. Николай сделал движение пойти за мной. Я тихо попросила:
— Останьтесь. Мы еще поговорим.
Брови Николая резко поднялись:
— Поговорим, да? Хорошо.
И удивительное дело, от этого радостного взлета бровей, от интонации вопроса сердце мое совершенно неожиданно для меня самой забилось часто и громко.
Надо сказать, что я была любимицей отца. Старшая сестра была тихая, молчаливая, все свободное время проводила за чтением. Брат, самый младший из нас, рос слабым, болезненным мальчиком. Я же была подвижная, энергичная, охотно бралась за любое дело; все меня интересовало, все получалось. Я больше походила на мальчишку и вечно крутилась около отца: поправлял ли он забор, колол ли дрова, чинил ли нам обувь или шил ее, копал ли грядки, белил ли дом и квартиру — я за все бралась. Я часто бывала нужна отцу. И безусловно еще и потому он так много и часто нарочно при мне спорил с Николаем.
Горячие эти споры, доходившие иногда до ссор, касались молодежи, комсомола.
В ту пору я дружила с одной девушкой-комсомолкой, Таей. Она часто бывала у нас, рассказывала мне и Коле о работе портовой ячейки, о своих комсомольских делах. Тая легко находила общий язык с Николаем, а я слушала их разговоры. Я собиралась вступить в комсомол. Но отец противился этому. Он знал лишь одну молодежную организацию — бойскаутов, и ему не нравилось свободное поведение этих юношей и девушек. Когда-то он буквально загонял нас в дом, если по улицам шагали бойскауты, а мы с увлечением выбегали посмотреть на одетых в нарядную форму ребят. Отец, человек малограмотный, не видел разницы между бойскаутами и комсомольцами.
Николай пылко рассказывал ему о комсомольцах, о задачах комсомола, о новой замечательной молодежи. Но никакие доводы не могли переубедить старика.
