Вавжецкий успел уйти по мосту, когда тот был еще цел; с ним выбралась от силы четвертая часть всех войск. Стоя на противоположном берегу, варшавяне с ужасом наблюдали за бойней; крики убиваемых доносились через реку. Пылали соляные склады, предместье монастыря бернардинов, занялся летний дом Понинского у моста; ветер дул с Праги, и всю Варшаву окутало дымом – казалось, что и Рыбаки, и Тамка тоже в огне. Покрасневшие от крови струи Вислы уносили прочь тела утонувших, выбрасывая их на отмели.
К девяти часам утра ни Праги, ни ее жителей, ни защитников больше не было; кровавые реки текли по улицам, устланным трупами; с треском рушились горящие дома; солдаты мародерствовали среди развалин. Не в силах заставить их тушить пожар, офицеры с большим трудом удерживали их от расправы над пленными, среди которых оказалось много раненых офицеров и два генерала.
Из Варшавы открыли артиллерийский огонь; это была не столько месть, сколько отчаяние обреченных. Собрав в кулак всё свое мужество, Станислав Август со свитой вышел на балкон над библиотекой: король с народом, народ с королем… Тотчас с противоположного берега Вислы засвистели ядра, сбив несколько печных труб на крыше Замка; Понятовский поспешно удалился. Обстрел продолжался; одна граната лопнула возле кафе Рикса на Краковском предместье, убив королевского музыканта, другая разорвалась прямо во дворце примаса, где заседала Рада, и оторвала ногу секретарю Поплавскому. Ударили в набат…
Унылый звон раздавался над Варшавой, и когда стрельба уже стихла. По улицам сновали встревоженные женщины и разгневанные мужчины: Коллонтай сбежал, увезя с собой много золота, а вместе с ним скрылся и Конопка; за ними отправили погоню. Зайончек с женой тоже уехал… Курвины дети! Поймаем – сразу же повесим!
Около полудня прошел слух, что москали сплошь перепились и можно попытаться добыть пушки, стоящие за мостом. Мадалинский вызвался это сделать. Взяв с собой несколько сот всадников, он вихрем промчался по берегу и вылетел на мост, но едва достиг его середины, как русские открыли стрельбу из нескольких пушек. Поляки отступили под огнем и скрылись в переулках. Только в Нове-Място выяснилось, что генерал тяжело ранен. Последний мираж рассеялся в блёклом ноябрьском небе.
* * *
Батальон состоял сплошь из офицеров – капитанов, майоров, полковников. Шляхтичей из Посполитого рушения. Теперь их отряды были распущены или переформированы, а они оказались на положении рядовых. Огинский, назначенный их командиром, ещё толком не знал, чтó им скажет, а потому оттягивал эту минуту, с каменным лицом проходя мимо строя. Возможно, они такие же полковники, как он – генерал-майор, но всё же не хотелось бы опростоволоситься.
