Осмотрев в подзорную трубу позиции поляков, Александр Васильевич мысленно сказал себе, что Сераковский не дурак и дело свое знает. Стоявший на пригорке монастырь кармелитов был защищен с трех сторон лесами и болотистой поймой речки Тростяницы, утекавшей в Мухавец; оттуда открывался превосходный обстрел, и вот они, пушки – одна, две… Пленный поляк говорил, что под началом Сераковского – сплошь отборные войска, старая коронная гвардия, хорошо выученные полки. Врал или не врал?..
Ночью Суворов отвел войска на пять верст и выстроил их в линию на более выгодной позиции. В центре встал Буксгевден с двенадцатью батальонами пехоты – лифляндских и белорусских егерей, херсонских гренадеров, азовских и рижских мушкетеров. На флангах и в резерве – кавалерия, на холме – батарея из четырнадцати орудий. У неприятеля никаких важных движений не заметно, значит, будем атаковать!
В семь часов утра построились в колонны, бодрым маршем прошли три версты до поросшего рыжей пожухлой травой берега Мухавца. Конница перебиралась на тот берег вброд, пехота и артиллерия – по мосту. В зарослях рогоза зачирикали камышовки, послышались испуганные короткие трели болотных курочек. Их голоса перекрыл грохот польских пушек.
Под обстрелом неприятельской артиллерии русские разгибались из колонн в линии, готовясь идти в атаку. Вот и русские пушки заговорили. Раскатистое «ура!» пронеслось по берегу. Первый штурм захлебнулся, но сразу начался второй. И вот уже поляки оставили небольшое укрепление перед мостом через Тростяницу, отступив под стены монастыря; в это время казаки гнали польскую конницу через деревню Перки. А в деревне Ходосы русские солдаты разбирали сараи и заборы. Доски и бревна передавали по цепочке, выстилая гати через топкий ручей. Поляки заметили угрозу; завыла, защелкала картечь, ядра взрывались в зеленой жиже, обдавая холодными брызгами… Между огнем и водой гренадеры тащили на руках пушки и лафеты. Оказавшись на том берегу, пехота построилась тупым углом и быстрым шагом двинулась вперед.
Штыки примкнуть! Урааа! Удар приняли на себя косиньеры. Бой был жестокий, отчаянный, ужасный; шли по трупам, кололи, давили, душили… Литвины дрогнули и побежали, надеясь укрыться за монастырской стеной; их догоняли казаки и рубили шашками.
Бесстрастное солнце достигло зенита, немного задержалось там и продолжило свой неизменный ход. К трем часам дня эскадроны генерала Исленьева совершили обход с юга, а конница генерала Шевича сделала большой крюк и зашла с северо-запада, дважды перейдя Мухавец и загативши его песком. Русская кавалерия оказалась в тылу у поляков.
