— Да, — затараторила она. — Мы хотели бы посмотреть кукол. Это ведь салон Яны Журавлевой?
— Все верно. Билет стоит триста рублей.
— Какой билет? — удивился Димон.
— Билет на экспозицию кукол, — Жанна снова улыбнулась, и Люська обратила внимание, что ее передние зубы слишком широкие и некрасивые.
— Триста рублей на двоих?
— На каждого!
— Ничего себе, — начал Димон, но Люська спешно его прервала:
— У кого можно купить билет?
Все с той же приторной улыбочкой Жанна взяла деньги, протянув взамен два клочка бумаги, на которых значилось непонятное «К-1» и стояло сегодняшнее число.
— Поднимитесь наверх и налево по коридору, — сказала Жанна.
— Шестьсот рублей, — не мог успокоиться Димон. — Кто к ним сюда ходит?
— Те, кто готов выложить за куклу две-три тысячи баксов.
Наверху Димон протянул два билета строгой женщине в роговых очках, и они с Люськой ступили в первый (всего их было три) небольшой зал, заставленный стеклянными стеллажами с куклами.
Первый зал был пуст, по второму лениво прохаживались от стеллажа к стеллажу молодая женщина и тучный мужчина, в третьем зале царило оживление: там было человек семь, и вроде одному из них взбрело в голову приобрести фарфоровую куклу.
Люська смотрела на авторских куколок с интересом, возле некоторых работ даже задерживалась, вздыхала. Димон же по большей части кривил губы.
— Куклы туфта! Ни одной не вижу, у которой нормальное лицо. Посмотри, не лица, а маски ужаса. Такими рожами только детей пугать.
Заявив, что он ничего не понимает в искусстве, Люська прошла во второй зал.
А Димон действительно не мог взять в толк, как куклы, которые меньше всего походят на кукол, а скорее напоминают маленьких уродцев со свинячьими глазками, кривыми носами и тонкими губами, могут стоить целое состояние. Другое дело работы Рейнхардта: черты лица Магды, Зельды, Берты и Хильдегард были настолько тонки и искусны, что, глядя на них, могло показаться, перед тобой не кукольное, а настоящее детское личико в миниатюре. А здесь… Взять хотя бы куклу-негритянку, почему-то облаченную в мексиканский наряд и держащую в руках сомбреро. Страшна, как атомная война, а стоит, наверное, не меньше тысячи.
К слову сказать, здесь были представлены не только куклы из фарфора. В зале находились деревянные, тряпичные, глиняные, а также куклы из паперклея.
Возле каждой работы стояла табличка с именем автора, и Люська упорно искала работы Яны Журавлевой.
— Люсь, иди сюда.
— Нашел?
— Ага. Глянь. Жесть!
