— Я пришла за драконом Маэнсит Дракар Алькхаск. Она еще жива?
Вект почесал позолоченным ногтем висок и нахмурился. Кланяясь без устали, один из придворных нервно поднялся по ступеням и шепнул что-то владыке на ухо. Вект кивнул, и эльдар быстро удалился с облегчением на лице.
— Дракон Маэнсит? Зачем она тебе?
Лгать было бесполезно. Джайн Зар подозревала, что Векту не было никакого дела до ее ответа, ибо в который раз он просто хотел показать свою властность. Если лорд-феникс станет препираться, ее может ждать отказ.
— Мне нужно добраться до Ультве, однако искусственный мир спрятан во внешних рубежах Ока Ужаса. Маэнсит знаком маршрут, которым я могла бы воспользоваться, потому мне нужна ее помощь.
— Лорд-феникс путешествует к Ультве. Любопытное предприятие, должен признать. Как это связано со мной?
— Сам Азуриан отправил меня на священное задание. — Джайн Зар понимала, что Векту не было дела до старых богов, однако он мог пойти на уступки, если ей удастся умаслить его. Скорее всего, интриган уже принял окончательное решение. — Я видела, как из черного пламени родилась катастрофа. Ультве развяжет ужасную войну против другого искусственного мира. Их столкновение в клочья разорвет часть Паутины, и Великий Враг устремит свою руку за пределы бреши и погубит многих из нашего народа.
— Это вторжение как-то угрожает Комморре?
— Грядущий катаклизм станет вторым после Грехопадения величайшим бедствием для всех наших сородичей. В разобщении нас поглотит огонь войны. Рана Дандра так и не наступит, и все мы будем обречены.
— Значит, угрожает. В долгосрочной перспективе.
— Вект, каждого ждет кончина. Однажды даже ты изойдешь из смертного мира. Проклятие, что поглотило наш народ… голод Той-что-жаждет неутолим, сколько бы душ ты ей ни скармливал.
— И что же, Джайн Зар, мне теперь нужно спрятаться в одном из твоих магических камней? Пожизненно и посмертно связать себя оковами и стать послушным рабом, как и учил нас Азурмен? — Вект наклонился вперед и что-то промолвил одному из своих доверенных. Эльдар растворился в утихомирившейся толпе, которая внимала тираде своего владыки с нарочитым безразличием или притворным восхищением. — Таков грандиозный план по спасению нашего великого народа? Вечно прятаться? Накрыть Ту-что-жаждет одеялом из наших смертей? Каждый цикл я смотрю в глаза той, кого мы сотворили. Я ощущаю, как она терзает меня, сладкоречиво уговаривает подчиниться, обещает величие. Я смотрю ей в лицо, принимаю всю правду о ее сущности и борюсь. Хищник ли я, задабривающий добычей зверя, что гонится за мной? Безусловно. Еще и падальщик. Я буду бросать в ее пасть любой попавшийся кусок, лишь бы она была занята еще на несколько мгновений. Я ценю каждый миг, но не думай, что мне страшна смерть. Я добился в жизни большего, чем кто-либо из наших сородичей. И кто ты такая, чтобы судить меня? Чью душу ты испила, чтобы возродить этот панцирь, который ты зовешь телом? Из чьего праха ты восстала на этот раз? Ты — ничто, призрак, запертый в доспехах. Если бы Азурмен пообещал тебе все это, ты бы не последовала за ним. Ты бы сбежала в Паутину вместе с темной родней, чтобы прожить такую жизнь, какую сумела бы вырвать из цепких рук Галактики.
