К пальцам покоящихся на подлокотниках рук оказались прикреплены пульсирующие трубки, которые будто змеи описывали петлю вокруг крюков на потолке, а затем соединялись в трепыхающееся подобие мозга.
Открытые канавы спускались по всем уровням зала и доходили до восседающих на тронах Эльдаров. По каждому из желобов струилась различная жидкость — по одному из них явно текла глянцевитая красная кровь, а по остальным бежало нечто светло-желтое, ярко-оранжевое и вязкое серое. Стеблеподобные пальцы ног свисали в лужицы жидкостей под каждым троном, и крошечные язычки внутри лакали растекающиеся соки.
За исключением одного извилистого пути, ведущего к тронам, все ступени амфитеатра уставляло награбленное добро с бессчетных налетов. Казалось, что предметы были беспорядочно разбросаны по залу. Обломки грубых механизмов чужаков лежали рядом с чучелами грызунов. Слитки драгоценных металлов кучами валялись неподалеку от мехов и тканей с аляповатыми узорами. Покрытые инородными отметинами керамические осколки грудами покоились на гниющей мебели. На тотемах орочьих отродий висели гобелены, украденные в нескольких неудачливых искусственных мирах. Ступень за ступенью удерживала на себе награбленную ветошь — вещи, которые украли в тысячах миров и отобрали у сотен различных рас и цивилизаций.
Джайн Зар понимала, что все это находилось здесь не для того, чтобы кого-то впечатлить. Трофеи были выложены не напоказ остальным, а для удовольствия того, кто их припасал.
Тишина тревожила ее. Зрители на балконах молчали: от них не доносилось ни шороха одеяний, ни перешептываний. Джайн Зар внимательно осмотрела зал и заметила, что расположившиеся на скамейках кабалиты замерли от удивления и восхищения с широко раскинутыми руками, что было частью всего этого спектакля наряду с их покоренными врагами, устилавшими проходы.
Позади нее бесшумно захлопнулись двери, и теперь она оказалась взаперти в безмолвном зале.
Джайн Зар пожалела о своем решении прийти сюда. Такой барахольщик, как Найдазаар, с превеликой радостью забрал бы себе броню лорда-феникса, и уж если кто и обладал средствами отделить ее сущность от доспеха, так это комморрийцы. Возможно, им бы удалось извлечь ее душу невредимой для своей коллекции.
Она глядела на четырех существ, сидящих внизу. Кожа ближайшего из них расходилась у глаз, обнажая находящиеся внутри глазниц красные камни. Они сияли внутренним светом, который также исходил и из его рта во время разговоров. Когда молвил один, остальные трое повторяли за ним в унисон, подсвечиваясь зеленым, желтым или синим. Сидящие на тронах существа оставались бездвижны.
