- Я не знаю, что вы такое... Я вовсе не ожидала увидеть человека...
- Вы ожидали увидеть чудовище?
- Аль-Камед описывал вас в своих книгах иначе.
- Аль-Камед? - он рассмеялся. - Этот безумец и шарлатан? Да полно вам, сударыня! Каким образом мог отзываться обо мне человек, рассудок которого вовсе нельзя было назвать здравым?
- Он написал несколько книг, посвященных созданиям, обитающим в ночи. Вы, должно быть, знаете о тех рукописях?
- Конечно знаю. Скажу более сударыня. Я их изучил также внимательно, как алхимики изучают золото. Забавные книжицы, которые, впрочем, не вызвали моего восторга. Как не вызывают восторга человеческая глупость и бездарность.
- Так вы находите его труды бездарными?
- Аль-Камед был удивительно бессовестным и одновременно чрезвычайно ловким мошенником, выдававшим себя за великого колдуна, - он замолчал, задумался, недвижно глядя перед собой, после чего продолжил. - Мне доводилось встречаться с ним и встреча та, как я понимаю, очень плохо повлияла на его умственные способности. Старик вообразил себя равным богам, за что и поплатился, спустя пару лет после нашей беседы. Книгу обо мне этот шельмец, впрочем, написать успел. Однако, позвольте... Не ее ли точная копия лежит у ваших ног? - он указал тросточкой на рукопись, которую Сальве обронила несколько минут назад. - Позволите мне посмотреть?
Старуха нагнулась, чтобы поднять растрепанный, старый монускрипт, однако, к своему изумлению, на полу его не обнаружила. Переведя взгляд на своего гостя, она увидела его по-прежнему сидевшим в кресле, но с той самой рукописью в руках.
- Автор ее был исполнен поверхностных знаний, но впрок ему они не пошли. - промолвил он, перелистывая страницы, - Боги свидетели моим словам. Не счесть небылиц, которые ходят обо мне в этом мире с его легкой руки. Хотя, здесь описан весьма любопытный персонаж, не спорю. Любопытен он не только внешностью, но даже именем. Джунно... Джууунноо...
- Вы находите любопытным собственное имя? - с удивлением спросила Сальве.
Он улыбнулся, но ответил не сразу. Глядя на него, Сальве гадала, какую зловещую тень скрывала под собой эта искренняя, казалось, улыбка.
- Дело в том, дорогая моя, что родители называли меня иначе. И мое настоящее имя отличается от того, которое приписывал мне лже-волшебник также сильно, как моя внешность отличается от облика существа, которое не могло быть чем-то иным, кроме как порождением воспаленного воображения художника. Безумный борзописец ставил меня на одну ступень с мерзостными тварями, выползающими на берег из болот по велению скудоумных шаманов. Вот, взгляните на это, - он ткнул пальцем в рисунок отвратительной твари, которую на одной из страниц изобразил сам Аль-Камед. - Право же, гадкая, безногая тварь, на которую не взглянешь без слез! Этот нос, эти рога завитые... Вы только подумайте... Рога! У меня! Словно у какого-нибудь бесенка! - он с гневом захлопнул рукопись и положил ее на одну из полок книжного стеллажа. - Такую жуть в своих странствиях по вневременным тропам я не встречал ни разу. А встречал я очень многих, поверьте. Но посмотрите же на меня. Я действительно столь уродлив?
