Околийский криво усмехнулся, словно хотел сказать капитану: «Я не делаю карьеры, дурак. Я делаю большую карьеру!» Капитан уловил смысл этой полупрезрительной улыбки, нахмурился, задетый, а его усы, казалось, злобно ощетинились.
— Ну и маньяк же ты, братец мой! — вырвалось у него. — Бог знает, что думаешь о себе! С людьми ведешь себя так, будто они ничтожества перед тобой, нуль! А если уж на то пошло, то коммунистов у меня на счету в сто раз больше, чем у тебя. Только я не важничаю, как ты…
В дверь настойчиво позвонили.
— Это мое дело, как себя вести! — холодно процедил сквозь зубы Киселов и отправился открывать. — А что обо мне думают твои приятели, мне совершенно безразлично.
Он вернулся с юным Сурдоловым. На фоне подчеркнутой франтоватости студента убожество комнаты, где они сидели, стало еще заметней. На юноше был новый дорогой костюм в мелкую клеточку, голубая рубашка с модным высоким воротничком и длинными манжетами, на которых поблескивали золотые запонки, и, несмотря на жару, шелковый галстук с булавкой. Это мануфактурное сияние подействовало на служителей власти подавляюще, и они угрюмо замолчали. Вместе с тяжелым запахом одеколона Сурдолов принес и неприятную новость — русские снова прорвали линию немецкой обороны под Харьковом.
— Откуда ты знаешь? — окрысился на него околийский начальник.
Сурдолов пожал плечами и с расческой в руке подошел вразвалочку к зеркалу. Густые волосы его мелко вились и не поддавались гребенке. Поэтому, несмотря на модный костюм, выглядел он провинциально.
— Смотри, запечатаю и ваш приемник! — пригрозил околийский начальник. — Чтоб сплетни не разносили…
Студент заботливо подул на гребенку.
— В том-то и дело, что это не сплетня, а чистая правда! — сказал он и спрятал гребешок в карман. — Что-то у твоих друзей дела не клеятся…
— А кто твои друзья? Скажи! — взъерепенился околийский.
— Речь идет не о друзьях, а об интересах! — заявил запальчиво студент. — Если хотите знать, то англичане куда более культурная нация…
Его самоуверенность и спесь раздражали капитана.
— Эй, ты, ворона мануфактурная! От кого ты слыхал эти глупости? От отца?
— Почему? У самого есть голова на плечах…
Киселов сжал челюсти.
— Ты скажи своему отцу — пусть понапрасну не надеется. Если немцы проиграют войну, за спиной у них останутся только змеи да пепелища…
— И у нас? — с вызовом спросил студент.
— И у нас! И везде!
— Нет уж, дудки! — вспылил Сурдолов. — Для нас еще не все потеряно…
