У тех же столов под открытым небом собралось человек двести. На таратайке приехал представитель Кузнецкого райкома партии.
Когда все разместились и притихли, он встал у торца стола и рассказал о работе XVI партийной конференции.
«Тогда у нас еще не было клубов, — вспоминал о том первом собрании на площадке Андрей Савастьянович. — Собрались под открытым небом. Но слушали рабочие внимательно. Я не во всем тогда разбирался, но одно мне запомнилось: партия говорила, что построить хорошую жизнь можно только общими силами, при повышении производительности труда каждого рабочего, что необходимо организовать социалистическое соревнование, ударные бригады… Слушая, я вспоминал годы изнурительного труда своего на приисках и шахтах, хозяевами которых были богачи — иностранцы, и думал, что так оно, наверное, и есть: рабочим людям нужно самим ковать свое счастье…»
Докладчик прочитал обращение конференции к рабочим и крестьянам и начал рассказывать, какой огромный завод будет построен здесь, на площадке, какие дома и клубы вырастут в городе, как изменится, обогатится родная Сибирь. Представить себе все это было трудно. Но верить хотелось.
Потом выступали рабочие. Особенно горячо говорил Миша Губкин — комсомолец из плотничьей артели.
— Пополнения ждем на площадку дня через три, А жилье подготовить успеем ли? Я предлагаю не по восемь, а по десять часов работать!
Рабочие оживились, зашумели. Послышались реплики, то одобрительные, то насмешливые.
От группы молчаливо сидевших в стороне сезонников к столу подошел мужик.
— Чего придумали еще! Народ измотать хотите? Не выйдет, время не царское, не каторжное! На кой нам тот завод и металл сдался? Жрать его не будешь. Нам вот что надо, — и одной рукой он подергал себя за полу, а другой похлопал по животу.
На него зашумели, и мужичонка юркнул обратно к своим.
Домой возвращались в сумерках. Сергей шел рядом и скупо рассказывал о себе:
— Почему у меня выговор такой, интересуетесь? Так я ведь не здешний. Еще два года назад в Румынии жил.
И перед Андреем Севастьяновичем понемногу развертывалась судьба этого полюбившегося ему с первого взгляда парня.
…Десять лет исполнилось Сергею, когда он, сирота, оказался один в родном Кишиневе, оккупированном боярской кликой Румынии. Его детство чем-то напоминало детство самого Филиппова. Непосильная работа в кузнице, горькая доля батрака… Время шло. Юноша-украинец в поисках заработка исходил города и села по берегам многоводного Дуная. Был грузчиком в Галаце, брался за люфой, самый тяжелый труд, лишь бы не помереть с голоду. И росла в душе Сергея ненависть к миру, в котором одни купались в роскоши, а другие — большинство — обрекались на полуголодное существование.
