И постепенно мне становилось все яснее, что надо ездить к цадику. Моя супруга, правда, не была довольна этим моим решением: лишние расходы, а работницей в доме ведь она является, — но кто станет слушаться в таких делах женщины!..
3
Твердо решив, что следует ездить, я стал думать: куда?
Цадиков, не сглазить бы, много. Но разве все они истинные праведники?
Не верится как-то: слишком хорошо было бы.
Мессия давно бы пришел тогда; гонения уж во всяком случае прекратились бы.
Гонения же с каждым днем усиливаются, об исходе заговорили совсем неверующие, явный знак, что не все обстоит благополучно.
Иной скажет, ведь едет к цадикам столько евреев, и ученые бывают, и благочестивые, и богачи — мирские люди. Как же никто из них не замечает, где правда, где кривда?
Неверующий на это просто ответит: Все цадики одним лыком шиты, комедию ломают, а хасиды — стадо баранов, что дают себя стричь всякому обманщику. Не раз приходилось слышать такие речи.
Мы однако знаем, что любой хасид заткнет за пояс десяток таких брехунов.
Так в чем же дело, спросите.
Дело в следующем:
Скончается какой-нибудь цадик, истинный праведник и молитвенник. Оставляет по себе сына. Сын — не сквернавец какой, молится усердно, держится чисто, Божьим Словом занимается, — народ начинает ездить к сыну. Люди привыкли к дому, к гостинице, к городу, весь обиход знают, а привычка — вторая натура. К тому же надеются на родительское радение, заслуги его отца и деда перед Господом.
Новый цадик не виноват. Как о нем судят в небе, ему неведомо.
Слышит, народ сзади кричит; «Свят, свят, свят!» — и сам верит.
Большой беды от этого не бывает. Как бы то ни было, а по его милости евреи отрывается от дома, от плотского, греховного ада, и попадает в другой мир; вместо дум о хлебе, о плоти — общая молитва, а она творит чудеса. Иногда случается, что от службы по «долгу» переходят к службе по «любви»; молитвами ли предков цадика, молитвами ли общины еврейской, но цадик становится истинным заступником и пастырем своего стада.
Но мне-то зачем головой рисковать?
Я решил поэтому попытаться; съезжу, думаю, в одно место, другое, где-либо да и прилеплюсь душою.
Я, признаться, не велик ученый, тем паче не каббалист, но — «Господь — страж глупцов», — сказано, не следует терять надежду.
И Преблагий воистину меня не оставил.
4
Первая моя поездка была к нему, благословенна его память.
Туда, во-первых, близко, да и ехать удобно — железной дорогой. Даже в декабре месяце, выедешь с утра в пятницу, еще засветло туда попадешь.
