— Наливай, чего тянуть-то, — скомандовал он, выставляя на стол два гранёных стакана.
Я и налил примерно наполовину. Выпили без тостов.
— Как жизнь-то, паря? — спросил он меня, схрумкав половину огурца, — что-то ты пропадаешь часто.
— Жизнь идёт, Михалыч, — уклончиво отвечал я, — как паровоз. То ускорится, то постоит возле полустанка. Бывает, что и в тупик заезжает.
— Девка-то твоя куда делась? — задал он наболевший вопрос. — Красивая была, зараза.
— Была, да вся вышла, — отвечал я, наливая по второй, — нашла себе другого хахаля, с деньгами и должностью. У тебя самого-то жены не было что ли никогда?
— Была жена, — с грустью сказал он, допивая второй стакан, — как же без жены-то… померла только… лет десять уже как. Второй раз не женился, поздно уже мне. Я тебе вот какой совет могу дать, — и он почему-то сразу замолчал.
— И какой совет ты мне дашь? — уточнил я, — чего замолк-то?
— Иногда надо остановиться и отдохнуть. А когда всё само собой уляжется, опять что-то делать можно…
— Мысль глубокая, — задумался я, — ну давай по последней, да пойду я спать — завтра тяжёлый день ожидается.
31 августа 1990 года, пятница
Утром я газетку почитал, Известия — кто-то забыл её на кухонном столе, а я умыкнул. Узнал, что вообще в мире делается. А делалась там сплошная война в Персидском заливе… если кто-то забыл, напомню — Саддам Хуссейныч в июле еще взял и захватил Кувейт, мировая общественность возбухла и решила отомстить тирану. И весь август там шли боевые действия, кои, кажется, уже были близки к завершению. А кроме Хуссейна в мире объединились, наконец, две Германии, и ещё товарищ Горбачев реабилитировал всех диссидентов, включая Солженицына. И стартовала программа «500 дней» имени Явлинского-Шаталина… бред, конечно, собачий, впихивать такую сложную проблему, как переход от социализма к капитализму, в узкие временные рамки. Оно и не вышло ничего, как мне подсказывает память — пустобрёх и балабол этот Григорий Алексеевич, и больше никто.
Из культурных новостей почерпнул для себя что меценаты нынче куда-то все подевались — некая Паола Волкова лила крокодильи слезы на этот счёт. А Михаил Михайлович Жванецкий тиснул удивительно несмешную юмореску под заглавием «Там, где нас нет»… что поделать, Михал-Михалыч был продуктом жизнедеятельности страны, которая умирала на глазах. Жванецкий тоже умер в 91 году вместе со страной, а дальше это была уже какая-то загробная жизнь.
Ну и в разделе «Спорт» имела место длинная статья о том, как живут футбольные федерации республик, отказавшихся играть в чемпионате СССР, а именно — Грузии и Литвы. Ничего хорошего у них не наблюдалось, если коротко. А если длинно, то Ахалкаци, текущий футбольный лидер Грузии, бодрился и подпрыгивал, как у них все отлично — 18 клубов играет, скоро в еврокубках будем побеждать… ага-ага, за пределы отборочных туров никто из грузинских клубов за последние 30 лет не выходит. Сборная тоже играет среди таких корифеев футбола, как Албания, Лихтенштейн и Мальта.
