— Празднуем, что я изменила Питу? — уточнила я.
— Черт возьми, да! — ответила Джессика, осушая свой бокал.
Я был впечатлена ее готовностью так быстро вернуться к выпивке после того, как вышеупомянутый напиток чуть не убил ее. Но Илай остался у своего отца на ночь, и она не валяла дурака. Моя подруга была замечательной матерью, но стала ею рано, и поскольку отец Илая был куском дерьма, она несла на себе большую часть родительских обязанностей. Когда мы выходили потусить, мы выкладывались по полной. Не в клуб или что-то в этом роде, поскольку не любили платить за дорогие напитки, носить неудобные каблуки, толкаться среди людей и кричать, чтобы услышать друг друга. Это мы обожали, когда нам было слегка за двадцать.
Теперь нам чуть за тридцать, и мы предпочитали напиваться в знакомом баре.
— Обычно, особенно учитывая мое прошлое, я бы не праздновала измену, но это особый случай, — продолжила Джессика, стукнув бокалом о стойку бара.
— Мне придется начать давать тебе пластиковые стаканы, дорогая, — пошутил Эйден, глядя на Джессику с огоньком в глазах.
Она нахмурилась, глядя на него.
— Я сломала два.
— Двадцать восемь, — поправил он.
Она нахмурилась.
— Ты лжешь, — девушка повернулась ко мне. — Он лжет.
Я подняла руки вверх, сдаваясь.
— Обычно я слишком пьяна, чтобы считать, сколько бокалов мы разбили.
Она повернулась к Эйдену, который ставил перед нами ведерко со льдом и бокалы с игривым предупреждением в глазах.
— Это не из-за какого-то опьянения, это от счастья. Сиенна изменила Питу.
— Джесс, — прошипела я. Хотя не испытывала стыда, который должен был испытывать нормальный, уравновешенный человек, изменяющий своему жениху, но я действительно не хотела, чтобы моя лучшая подруга объявляла об этом с таким чувством… ликования.
Эйден не вызывал во мне ни малейшего стыда. На самом деле, его рот дернулся вверх, демонстрируя идеальные белые зубы.
— Что ж, поздравляю, дорогая. Эта бутылка за мой счет, — сказал он.
— Как будто наши деньги здесь что-то значат, — усмехнулась Джессика.
Хотя никто из нас ничего не брал бесплатно, после всех тех лет, что мы здесь пили, и потому что мы были друзьями с Эйденом, нам многое иногда доставалось даром.
Я подняла руку.
— Я могу понять ее реакцию, потому что она… почти клинически невменяемая.
Джессика была слишком занята, разливая шампанское, чтобы притвориться оскорбленной.
— Но ты, — продолжила я, указывая на широкую грудь Эйдена, — очевидно более уравновешенный и, что важнее, трезвый. Ты не должен быть так рад, что я предала твоего мужика-собрата.
