Мне ничего не снилось и, казалось, что я почти не спала. Иногда просыпалась от каких-то звуков. Промучавшись еще какое-то время в безрезультатных попытках поспать, я поднялась и стала разминать затекшее тело, у меня болело абсолютно все. И к моему ужасу, болело горло. Глотать было невозможно, словно сотни иголок вонзаются. Ну тут нет ничего удивительного, в такой сырости не мудрено простудиться.
Сегодня Линара не пришла ко мне, хотя я очень ждала ее. Кроме противного охранника, никого тут не было, который принес очередную порцию помоев. И я была рада, что оставила небольшие запасы. Размотав мешочек, я отломала немного хлеба и запила его, уже холодным, компотом. Каждый глоток заставлял меня сжиматься от боли.
Вскоре мой нос перестал совсем дышать, и я ужасно сильно кашляла, меня бросало то в жар, то в холод.
Свернувшись калачиком на подстилке, я кашляла и чихала.
– Будь здорова ,– откуда-то донесся до меня слабый голос.
Я вскочила. Ведь охранник говорил, что кроме меня здесь никого нет. Значит это был не заключенный. Я подошла на трясущихся ногах к решетке и постаралась выглянуть.
– Кто здесь?
Но в ответ не последовало ничего. Неужели болезнь вызвала галлюцинации? Я вернулась на свое место. Каждую минуту я ждала, что придет Линара, но она так и не появлялась. Мои запасы закончились, а местную еду я есть отказывалась, да и на фоне болезни совсем не было аппетита, потом я даже не хотела вставать. Чувствовала, как поднимается температура, ломило каждую косточку. Лихорадка. Силы совсем оставили меня, и я уснула.
Конец. Не думала, что я так рано уйду. Не думала, что это будет в такой обстановке и при таких обстоятельствах. Мне всегда казалось, что каждый человек должен прожить целую жизнь. Завести семью, внуков, правнуков и уйти в другой мир в окружении любящих тебя людей. Я столько всего не сделала. Столько всего не сказала. Почему о многих вещах задумываешься тогда, когда уже невозможно что-то исправить? Но, моя бабушка говорила, что умереть во сне это самая благодатная смерть.
Я стояла в темноте, но не чувствовала себя одиноко, мне было спокойно. Оглянувшись, я увидела свет. «Это он» – подумала я. Во всех фильмах и книгах говорилось, что нужно идти на свет. Я сделала шаг, меня окутала яркая вспышка света.
– Почему мой рай похож на больничную палату? – я покрутила головой, осматриваясь.
Светлое помещение, в бежево-зеленых тонах, справа от моей кровати стояла тумбочка, а на ней ваза с красивыми цветами. Здесь не было пикающих приборов, фиксирующих мой пульс или сердцебиение, из меня не торчали трубочки, но я чувствовала себя значительно лучше. По крайней мере это не холодный, каменный пол камеры, а мягкая, теплая постель. Окна были занавешены плотной тканью и почти не пропускали солнечные лучи.
