– Вы там один? – Его глаза были скрыты за мотоциклетными очками с темными стеклами. Кроме того, на нем было много походного снаряжения и всяких обвесов, что делало его фигуру бесформенной и бесполой. Фрагмент формы с нашивкой в виде фамилии и звания на нагрудном кармане отсутствовал, поэтому я не знал, как к нему обратиться:
– Со мной еще 2 старика и девушка. – Выдавил, наконец, из себя я.
– Разрешите зайти.
– Конечно, офицер. – Ответил я.
– Сержант. – Поправил он, войдя внутрь магазина. К тому моменту старики и девушка собрались у входа на склад. Бегло осмотрев их, солдат обратился ко мне. – Давно вы здесь?
– С самого начала, а что?
– Повезло вам. – Он поправил ремень снайперской винтовки, что висела у него за спиной. – Они скорректировали цели, вот почему ваш магазин уцелел. Здесь нет военных, поэтому этот район они больше не обстреливают.
– Кто они? – Спросила девушка. – Ну же, скажите нам.
Сержант молчал. Тогда я решил задать вопрос, мучивший нас не меньше:
– Вы нас эвакуируете?
Он перевел взгляд на меня:
– Сейчас это повсюду. Нет ни единого места, где вы могли бы отсидеться.
– Что это? Почему повсюду? – Не унималась девушка. – Вы же солдаты. Вы должны защищать нас.
Похоже, он слышал это уже не в первый раз:
– Боюсь, мы не можем взять вас с собой. Мест нет.
– А куда вы направляетесь? – Поинтересовался старик.
– В точку сбора, но это не эвакуация, а перегруппировка. Все уцелевшие соединения будут объединены для контратаки.
– А как же раненые и поврежденная техника? – Спросил я.
– Раненые солдаты будут отправлены в резерв, поврежденная техника будет ремонтироваться, а при невозможности ремонта её экипажи будут воевать как пехотинцы.
– Неужели все настолько плохо, что вы заставите слепых сражаться?
У всех нас на лице читался один вопрос: «Что, черт возьми, происходит?» и сержант это видел, но в нем по-прежнему работала установка не сеять паники у мирного населения, поэтому он не спешил делиться с нами правдой. Вместо этого он спешил покинуть магазин и вернуться к колонне, но только он стал на порог, как на улицу снова обрушились огненные шары. В считанные секунды колонна была полностью разгромлена, а все пехотинцы за исключением сержанта убиты.
Когда это началось, мы все рефлекторно рухнули на пол, накрыв головы руками. Во время обстрела старушка бормотала «Отче наш», все остальные молчали. Лишь спустя несколько минут после падения последнего шара мы встали.
Сержант тут же выбежал на улицу и остановился в дверном проеме, глядя на обломки машин и изувеченные тела своих товарищей. Наверное, я один заметил, как стали трястись его руки:
