– Может, я лучше сдвину один из стеллажей?
– Не стоит. Я предлагала ему этот вариант, но он отказался.
– Почему же?
– Опасается возобновления обстрела.
– Разумно. – Ответил я, направившись к старику. Я аккуратно взял его за рукав. – Что там, старик?
– Кажется, там танк или бронетранспортер. Не могу разглядеть. И ещё там небольшой отряд пехоты. Военные, короче.
– Значит, мы спасены? – Спросила девушка.
– Я бы не спешил с выводами, дорогая. – Ответил он, медленно спускаясь со стула. Во всех его движениях была видна тяжесть. Однако, следует признать, что для своего возраста он очень хорошо держался. – Я не знаю, чьи это солдаты и есть ли им дело до нас.
– Должно быть, есть, – вклинилась старушка, – мы ведь гражданские. Они должны нам помочь. – Она обратилась ко мне. – Молодой человек, разблокируйте дверь. Мы должны поговорить с этими солдатами.
– Не торопись, парень, – старик схватил меня за плечо, когда я уже было направился к двери. – Это может быть опасно.
– Не опаснее, чем ждать, когда на нас опять обрушатся огненные шары, – возразила девушка. – Не мешайте ему, а лучше помогите.
– Сами разбирайтесь, молодежь. – Старик убрал руку с моего плеча и пошел к своему койко-месту. Я подошел к двери и взялся за край днища кофейного автомата, придвинутого к ней. Девушка взялась за другой край:
– Готов? На счет три. Раз, два, взяли! – Мы передвинули кофейный автомат на несколько метров вперед, разблокировав дверь. Я взялся за ручку и толкнул ее, после чего меня обдало едким запахом выхлопных газов.
Картина за дверью была поистине ужасающей: через перепаханную вчерашним обстрелом улицу пробиралась колонна гусеничной техники, сопровождаемая 20 пехотинцами. Техника и солдаты были сильно потрепаны: у бронетранспортеров была оплавлена броня, у некоторых машин были сбиты гусеницы, в связи с чем они буксировались уцелевшим транспортом, у солдат на руках и головах красовались окровавленные бинтовые повязки, их лица были измазаны грязью, исцарапаны, у некоторых были поражены глаза и они шли на ощупь, держась за плечо впереди идущего товарища. На броне транспорта сидели солдаты, лишенные конечностей, останки которых были перетянуты жгутами и перебинтованы. Форма многих из них была изорвана или обожжена. Похоже, им действительно было не до нас, но я все же решил привлечь их внимание к себе, громко закричав и замахав руками:
– Эй! Мы здесь! Сюда! – К счастью, один из пехотинцев заметил меня. Покинув строй, он зашагал через воронки и обломки машин к нашему магазину. Прежде, чем добраться до нас, он споткнулся три раза. Когда же он оказался у входа в магазин, то спросил у меня:
