И тут же почувствовала, как заливаюсь краской. Истерика схлынула, и я поняла, что на мне нет бюстгалтера, что я прижимаюсь к Глебу и нас разделяет только два тонких слоя ткани. Его и моей футболки. И его руки, его руки так близко к моей… К моим бедрам.
Он отпустил меня, но как-то неловко, как будто через силу. Поймав его взгляд, я поразилась тому, насколько звериными были его глаза. На меня смотрел не Глеб, на меня смотрел его волк.
— Предсвадебный мандраж? — в его изменившемся голосе слышалось далекое рычание.
— Не будет никакой свадьбы! — выкрикнула я и тут же добавила, — дай мне переодеться и я все тебе расскажу.
А он продолжал стоять близко-близко и пронзать меня янтарным взглядом.
— Точно, — он улыбнулся и цвет его глаз вернулся в норму. — Как раньше. Ты поплачешься мне, а я — тебе. Правда, у меня-то не особенные проблемы. Жду в кабинете.
Он вышел, прихватив и свою, и мою чашку. И вскрытую пачку печенья. Бедный Олежка, опять не досчитается своего перекуса.
Быстро переодевшись, я убрала волосы в неаккуратный пучок и зашла в кабинет. Глеб не включил верхний свет и не поднял жалюзи на окнах.
— Рассказывай, — велел он и пихнул мне в руки мою чашку. Из которой отчетливо пахло коньяком.
— Вчера мою квартиру залила соседка. А Сашка просто ушел. Сбросил мне смс, что прорвало трубы и он едет к маме, — я пожала плечами. — Только трубы прорвало не у меня, а у соседки. Или я это уже сказала?
Иногда мне кажется, что я знаю все-все румынские ругательства. Но сейчас Глеб меня поразил — он со смаком выругался по-русски. Так-то, на самом деле, он румын только на половину, по маме, которая и научила его этому языку. А в самой Румынии Глеб не был ни разу.
Отхлебывая свой коньячный кофе, я продолжала безразлично и монотонно рассказывать:
— Платье испорчено, я сунула его в мусорный пакет. И сосед снизу тоже сказал — Сашка ненадежный.
— А ты его любишь? — и вновь этот пронзительный, янтарный взгляд.
Взгляд, под которым немыслимо солгать. И я качаю отрицательно качаю головой:
— Нет.
— А зачем замуж согласилась идти?
Ответа на этот вопрос у меня не было. И я просто уткнулась в свой кофе.
— Ясно.
Глеб вытащил телефон и принялся куда-то звонить. Он вышел из кабинета, но дверь осталась приоткрытой. Я слушала, как он перед кем-то извиняется за ранний звонок, потом пересказывает мою историю и просит заняться квартирой вне очереди.
— Я ссужу тебе деньги, — сказал он, вернувшись в кабинет.
— Не надо, — я покачала головой. — У меня есть. Я еще не внесла свою долю за свадебные мероприятия. На оплату хватит, а там и от страховой что-то будет.
