Сон не шел. Я то начинала прикидывать, что мне делать с квартирой — звонить страховщику, то гадала, что скажет мама — она и так от Сашки не в восторге. Потом в красках представила, что мне скажет Еська.
А потом подумала, а может в словах Василия есть резон? Надежный ли это мужчина? Сашка просто взял и сбежал!
«Но, может быть, у него была причина? Вдруг что-то случилось с его мамой?», беспомощно подумала я. И провалилась в сон.
Глава 5
В шесть утра я хотела убивать. Голова гудела, в глаза как будто горсть песка сыпанули, да еще и шея затекла. Все-таки продавленный офисный диванчик не то же самое, что кровать с ортопедическим матрасом.
С шести утра я названивала Сашке. Хотя уже понимала, что он просто ушел. Не захотел решать мои проблемы.
— Мари? — раздался за спиной ошарашенный голос Глеба.
— Глеб? — хрипло выдавила я.
Он молчал. А я не спешила поворачиваться. Ведь я стояла у окна с чашкой кофе и… Та-дам, в старой растянутой футболке и трусиках с синими медвежатами. До переодевания я еще не дошла. Черт.
«Надеюсь, белье не торчит».
— Да ладно, Тома, — фыркнул вдруг Глеб, — у нас нет дресс-кода. Кофе еще есть?
Тома, Глеб называл меня по фамилии только когда… Нет, не думай. Не вспоминай. У вас ничего не сложилось тогда и уж тем более не сложится сейчас.
«У меня Сашка…» привычно подумала я и вдруг поняла, что у меня никого нет. Никого. Папа во Франции, мама далеко, а я… А мое свадебное платье киснет в мусорном пакете.
По щекам побежали горячие слезы. Только не оборачиваться. Глеб там, за спиной, ворчит на кофеварку, ищет печенье и что-то говорит. Сейчас он нальет себе кофе и уйдет в кабинет, а я успокоюсь. Успокоюсь, переоденусь и подкрашу ресницы. Это проверенный способ, чтобы удержать слезы.
— Мари? Мари!
Он схватил меня за плечо и резко развернул. Увидел мои слезы, коротко ругнулся, отставил свою чашку, забрал из моих рук мою и крепко обнял. Так крепко, как будто я падала, а он поймал.
Уткнувшись в его сильное плечо, я разрыдалась в голос. Кусала губы, чтобы заставить себя замолчать, но внутри меня скопилось слишком много чувств. Слишком много.
Глеб гладил меня по голове и плечам, прижимал к себе и что-то шептал по-румынски, мешая свой родной язык с русскими словами.
— Что случилось, Мари?
— Я не выхожу замуж, — выдохнула я, все так же прижимаясь к нему.
Тихий выдох, и Глеб стискивает меня еще крепче.
— Ничего, ничего. Он просто дурак, если…
— Я сама так решила. Сегодня ночью. Или вчера вечером? — я нервно рассмеялась.
