В управлении секретарь Мамбетова подала Александру Дмитриевичу записку: «Александр Дмитриевич! Я понял, в чем ты сомневался. Решил проверить. С меня бешбармак. Приеду к вечеру. Мамбетов».
Дорохов покачал головой, пряча улыбку.
— Что-нибудь не так? — забеспокоилась девушка.
— Все правильно, все как надо. Скажите, пожалуйста, Байкалову, пусть зайдет.
Пока Байкалов рассматривал кусочек воска, взятый у докторши, Дорохов рассказывал:
— Брали мы как-то еще перед войной — дело было в Сибири — одну шайку. Я в то время боксом занимался. Вошел в квартиру, а там вся компания полупьяная, и со страху кто за ножи, кто за кастеты. Один бандит бросился ко мне, смотрю, его кулак железными зубьями ощерился. Удар сблокировал. Поймал на стопинг, но у меня рычаг, рука в смысле, оказался короче. Дошел все-таки кастет. Выплюнул тогда несколько зубов и познакомился с дантистами. Ты лечил когда-нибудь зубы?
— Нет, Александр Дмитриевич!
— Счастливчик! Тогда где тебе знать, что у протезистов воск — первое дело. Бери кого-нибудь в помощники, и начинайте проверять поликлиники. Выписывайте всех пациентов, начиная эдак с конца декабря.
— Почему с декабря? — удивился Байкалов.
— Сам же говоришь: туфли в продажу поступили перед Новым годом. Вот с этой даты и начинайте. А что касается «беззубых», я по себе знаю: к празднику каждому хочется быть с зубами.
Вечером в номер к Дорохову постучали. Вошел пожилой благообразный киргиз и, вежливо поклонившись, сообщил, что Касым Мамбетович ждет полковника, прислал за ним машину, а он, Нуриев, его шофер.
— Что-нибудь случилось? — всполошился Дорохов.
— Нет, аксакал! Все джакши, все хорошо. Полковник Мамбетов дома чай-пай ждет пить.
Дорохов понял, что ему нельзя больше откладывать визита, тем более в праздник, и быстро собрался.
— Как съездили?
— Рахмат. Дорога хорошая.
— А как этот тип?
— Нечай? Плохой человек. Чистый шакал. Пока колесо менял, он прыг из машины и бежать. Мураталы с Касымом догнали. Ничего, Андижан тюрьма крепкий, теперь там сидит.
Большего выяснить Дорохов не сумел: дорога была короткой.
Машина свернула с асфальта в узкий переулок, вдоль которого тянулись высокие глинобитные заборы — дувалы. Возле одного из таких дувалов остановились.
Дорохов захватил сверток с подарками, вошел во двор. Большой дом с мезонином светился просторной застекленной верандой. На пороге их встретил Мамбетов; в белоснежной рубашке и темных брюках он выглядел совсем молодо.
— Заходи, аксакал! Заходи, дорогой. Ждем тебя всем домом.
