Более того, в течение шести месяцев после отмены метотрексата беременеть все еще нельзя.
– А что же делать? Мы с мужем хотим… Мне уже тридцать пять…
– Нам нужно достичь ремиссии. И тогда уйти на ту терапию, которая совместима с планированием и с самой беременностью.
– А как это ускорить? – просящими глазами смотрит Лариса.
– Сейчас нельзя вас лишать терапии. Иначе будет так, как было при поступлении. Нужно время. Накопиться терапии.
Ремиссии мы достигли через два года. Суставы не болели, анализы были чудесные, на снимках в течение года нет ухудшения. Да, это и есть ремиссия, знакомьтесь.
Но все это было на фоне метотрексата. Гормонов на тот момент давно уже не было в назначении. Настал день икс. Отмена метотрексата – пациентка пишет себе заветную дату в блокнотике. Мы заменяем метотрексат на препарат, который совместим с планированием беременности.
Да, он слабее. Но в нашем случае лучше слабенькая терапия, чем никакой. Если не назначить ничего, уже через несколько месяцев случится бурное обострение.
Через полгода от заветной даты пара вступила в этап активных попыток. Но… месяц за месяцем, а тест все не полосатился. Через девять месяцев после отмены метотрексата и трех месяцев активных попыток обострился артрит.
Пациентка была активно нацелена на беременность и настроена терпеть боль. Но я предложила другой вариант.
– Нам нельзя допускать высокую активность. Это может помешать вам выносить беременность. Мы начинаем преднизолон.
– Опять?
– Да, опять.
– Я вам верю, доктор. – И попытки зачать продолжились.
Еще через два месяца я улыбалась «Вотсапу». В нем была картинка полосатого теста.
Через два с половиной месяца вчитывалась в двенадцатинедельное узи Ларисы и рассматривала курносый нос на снимке.
На время беременности ревматоидный артрит прикинулся лапочкой и не напоминал о себе совсем. И даже когда наша героиня родила, суставы не разболелись.
– Я буду кормить, Елена Александровна, я решила. – Голос Ларисы тверд.
Что я могу сказать на это?
– Кормите. Но, если возобновятся боли, пожалуйста! Не терпите и не геройствуйте. – Я понимаю, что с гормонами не поспорить. Да и грудное вскармливание – штука полезная.
Светлый промежуток без базисной терапии закончился через четыре месяца после родов. Лариса пару недель потерпела и пришла с анализами на прием. Грудное вскармливание завершили. Пришлось малыша перевести на смесь, чтобы маме вернуть базисную терапию. А вместе с ней – движение в суставах, ночной сон и улыбку на лице.
