– А еще надо двигаться, вот комплекс упражнений.
– Ой, да засуньте его себе обратно в папку, дорогой доктор!
Как и ожидалось, таблетки он не пил. Костерил на каждом обходе медицину в целом и отделение в частности. Особенные комплименты доставались лечащему врачу – мне. Вдох-выдох. К концу первой недели я перестала реагировать на его выпады. Ко всему человек привыкает.
Выписать раньше он себя не дал. Отлежал все положенные дни. И в день выписки капельницу получил. На посошок.
Соседи по палате сначала хотели вразумить его, но были посланы по известному адресу. Отстали. Не разговаривали с ним. Сошелся он только со старшей буфетчицей Клавой. Они вдвоем собирались на лавочке и обсуждали каждого сотрудника отделения – со всеми его или ее потрохами.
Выписка его была для меня праздником. Бонусом к выписным рекомендациям я получила «курицу», «козу надменную» и «докторку чумную». Жена за две недели его лечения, наоборот, посвежела. Конечно, целый отпуск образовался у человека.
Что ее держит рядом с таким… хамским хамом?
Мы встретились еще раз. Он лежал на этот раз в травматологии. Его готовили к протезированию тазобедренного сустава.
Он клял всех на чем свет стоит.
Его не брали на протезирование с зашкаливающей СОЭ. Он написал пятистраничную жалобу в Минздрав, и его таки положили в отделение. Но СОЭ от этого не изменилась.
Позвали ревматолога.
– Ну, пиши нам, можно его оперировать или нет? – Коллеги спортивно попытались переложить ответственность на меня.
– Я допусков не раздаю. Расписываю лечение. А вот берете вы его оперировать или нет – решайте сами.
– Так не можем! – ответили хором два молодца.
– Вы и без меня это знаете.
– Ну давай ему СОЭ собьем, а? И прооперируем. И домой его. Ну житья нет от него! Смилуйся, государыня-рыбка!
– СОЭ вы быстро собьете только преднизолоном. Причем лошадиными дозами. Готовы оперировать его на больших дозах гормонов?
– Да ну на фиг.
И я об этом.
На том и разошлись. В очередной раз рассказала я, что и как надо принимать, как упражнения делать.
У пациента была уже одышка в покое. Дыхательный объем из-за окостеневшего грудного отдела позвоночника при вдохе совсем не двигался. Дыхательная экскурсия грудной клетки ноль сантиметров.
Он был уже один: «Ушла от меня курица эта. Бросила».
О дальнейшем продолжении истории я узнала уже от патологоанатомов.
Он все-таки попытался обмануть судьбу. Достал и откапал на дому лошадиную дозу гормонов. Анализы – на время – стали лучше. С победным видом он предъявил их в министерстве, и его все-таки взяли на операцию в другой центр.
