Телеграфным текстом рассказываю. Сделать снимок, обязательно. Сдать эти анализы. Обязательно. Уже сейчас можно подключить противовоспалительную терапию. Обязательно прийти с доосбледованием.
– Слышите, обязательно! – говорю я ангельской жене хамского хама.
– Да-да, я постараюсь. Но видите, он какой…
Я выдыхаю, когда они уходят. Лучше принять десять пациентов, чем одного такого.
Так вот они, как раз десять. Скопились под кабинетом. Ропщут. Хамский хам им напоследок еще дровишек подкинул:
– Курица там сидит, ку-ри-ца.
Следующего пациента принимаю с алыми ушами и щеками. Благо понимающий дядька попался, подмигнул, пошутил. И я с радостью переключилась на нового благодарного пациента.
На следующий прием пациент попал не ко мне. Ротация: новый месяц – новый доктор.
Теперь с алеющими щеками пришла моя коллега.
– Такой хам сегодня был на приеме! Кидался в меня снимками и анализами, курицей называл.
Хамский хам – очень узнаваемый персонаж!
– И что там?
– Явное воспаление в крестцово-подвздошных сочленениях и уже вторая стадия.
– Бехтерева, – киваю я.
– Лечение вряд ли будет принимать, но я все расписала, конечно…
– Без жены был?
– Без.
– О-о-о, это тебе вдвойне досталось, – сочувственно киваю я.
– Да у меня до сих пор руки трясутся! – всхлипывает моя коллега по несчастью.
Прошло пять лет.
«Кирилл Алексеевич Рахманинов», – читаю я на истории болезни. Иду знакомиться в мужскую палату.
Из палаты раздается до боли знакомое: «Да ты совсем, что ли, курица? Ты что мне принесла? Иди и принеси свежее!»
Ох ма-а-амочки, прошло уж лет пять, как я не принимаю в поликлинике. Но этого хамского хама помню очень хорошо. Только на приеме он мне двадцать минут мозги полоскал. А теперь в стационаре – это ж неделя минимум. А то и две.
Я его не узнала. Помнила цветущего щеголя. А тут – состарившийся обрюзгший сутулый дед. Да он ли это?
Глаз на меня мой пациент поднять не смог. Да нет, совесть в нем не проснулась. Просто шея не гнулась. Ни вверх, ни вниз. Ни вправо, ни влево.
В диагнозе сомнений не было. Ни пять лет назад, ни тем более теперь. Болезнь Бехтерева, которая начиналась с иридоциклита. И почти параллельно появились общая утренняя скованность с предутренними болями в спине.
– Не буду! Не буду я пить ваши таблетки обезболивающие! Вот еще, печень сажать. Откапайте меня – мне на три месяца хватает. Потом снова приду.
– Ваше заболевание не лечится капельницами. Основное лечение – таблетки.
– Ха, вот еще, – гаденько ухмыляется он, пытаясь разглядеть меня исподлобья.
