РАЛЬФ. Хорошо, давайте сцену, где Роза приходит со своим братом Буллоком. Вы эту сцену помните, Арскотт?
АРСКОТТ. Да.
РАЛЬФ. Отлично. Вайзенхэммер, вам придется быть Буллоком.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Что? Играть две роли?
РАЛЬФ. Майор Росс больше никого не освобождает от работ. Некоторым из вас придется играть по несколько ролей.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Но зрители будут сбиты с толку. Они решат, что Буллок это Брэйзен, а Брэйзен это Буллок.
РАЛЬФ. Чепуха! Если они будут внимательны, то смогут отличить армейского капитана Брэйзена от деревенского увальня Буллока.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. А если не будут?
РАЛЬФ. Тогда им и в театр ходить незачем.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Это разрушит мой выход в образе капитана Брэйзена.
РАЛЬФ. Все. У нас нет другого выхода. Обратим это неудобство нам же на пользу. Вы сыграете двух совершенно разных людей и тем самым проявите все грани вашего таланта.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Вы полагаете, наши зрители будут достаточно проницательны, чтобы это оценить?
РАЛЬФ. Поживем - увидим. Начинаем сцену. Брайант!
ДЭББИ. Спросите меня, так это глупая пьеса - ваш "Офицер-вербовщик". Неужели нет пьес, где люди поинтереснее?
МЭРИ. А мне нравится играть Сильвию. Она смелая и ничего не стыдится, не боится нарушать заведенный порядок ради любви к своему капитану.
ДЭББИ. Она не росла в нищете, и не знает, что такое драться, чтобы выжить. Ее папаша - мировой судья. Лучше бы мне саму себя сыграть.
АРСКОТТ. А я бы не хотел играть себя. Когда я произношу слова сержанта Кайта, я обо всем забываю. Я забываю слова судьи, который сказал мне, что я проведу остаток земной жизни здесь, среди этой выжженной травы, получая побои в награду за рабский труд. Я забываю, что здесь полно змей и пауков, один укус которых смертелен. Я даже не думаю, что сталось с Кэйблом. Я забываю о том, что я совершил. Я - Кайт. А это - Шрусберри. И вообще хватит разговоров, лейтенант. Давайте репетировать.
ДЭББИ. Хоть бы кто-нибудь написал пьесу, где жизнь такая, как на самом деле.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Пьеса должна нам открывать что-то новое. Если в ней все знакомо, то посмотрев ее, знаешь так же мало, как и прежде.
ДЭББИ. Но почему все это не может происходить в наше время?
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Время действия не имеет значения. Лучше, когда пьеса о прошлом. Мне легче понять Плюма и Брэйзена, чем кое-кого из здешних офицеров.
РАЛЬФ. Давайте все начнем. Арскотт...
АРСКОТТ. "Поглядите, сэр, какая идет милашечка, эдакий цыпленок".
РАЛЬФ. Теперь Уорди. Он тоже в этой сцене. Где Сайдвэй?
