Решив немного передохнуть, он оперся о ворота и поморщился, даже через куртку почувствовав ледяную сталь. Потерев руки, он пошел к узкой лазейке, что была с левой стороны, где ворота примыкали к слегка покосившемуся забору и которую практически скрывали заросли колючего кустарника. Протискиваясь через щель, Эллиот ощутил знакомую волну возбуждения. Он часто здесь бывал… очень часто.
Но сегодня все было несколько иначе.
Крадясь меж бледных белых надгробий, Эллиот впервые в жизни отметил, что размещены они как-то своеобразно, словно их скидывали с неба в какой-то определенной последовательности. А если взглянуть на кладбище с высоты птичьего полета, подумал он, то возможно оно будет напоминать план какого-нибудь густонаселенного пункта.
Снова посмотрев на небо, он подумал: будет буран, и довольно скоро. Теперь он двигался медленнее, все так же уверенно, но более осторожно, стараясь не пропустить нужную ему могилу.
Он часто приходил сюда, слишком часто – но навсегда запомнил первый раз, пятнадцать лет назад.
На похороны собралось много народу. Убитый горем Эллиот, находился среди траурной толпы, на довольно приличном расстоянии от родных Касси. Ее отец стоял гордо, даже величественно, положа руки на плечи сыновьям. Рыдающая мать, одетая во все черное, стояла за ними.
Сразу после службы, все отправились к родителям Касси, где должны были пройти поминки, но Эллиот остался. Он стоял в дубовой рощице, на холме, дожидаясь, пока рабочие закончат с погребением, после чего спустился вниз и долго сидел возле свежей могилы, разговаривая с любимой. И это было поистине чудесно; Касси отвечала ему, сказала все как на духу. Он слышал ее голос у себя в голове и понял, что все произошедшее, случилось во благо – даже ее смерть от его руки.
Где-то высоко над головой хрустнула ветка, и упала наземь. Все воспоминания о похоронах Касси тут же исчезли. Он стоял неподвижно и смотрел, как раскачиваются и махают на ветру ветвями, голые деревья, словно исполняя какой-то свой танец. В голове возник образ пляшущих скелетов и каких-то зомби. Это и есть кладбищенский танец, - говорили они полуразложившимися губами, а из их беззубых ртов выползали черви. Потанцуй с нами, Эллиот, манили они его к себе длинными, костлявыми пальцами. Идем. И ему захотелось пойти. Захотелось присоединиться к ним. Это звучало так заманчиво. Станцуем кладбищенский танец…
Он отбросил эти мысли прочь –
