Николай С. Коренной москвич, тридцать лет. Подавал надежды в лыжном спорте, но примерно после двадцати пяти лет начал сдавать позиции и, насколько мне известно, участвовать в битве за высшие награды больше не собирается. Мой краткий поверхностный вывод по оценке личности – сдувшийся неудачник, озлобленный на мир. Следующий, Егор Н. Потомственный сибиряк, настоящий боец в спорте, имя которого мы слышали и, возможно, услышим ещё. Дмитрий Т. биатлонист, родом из одного военного секретного городка, название которого я даже боюсь разглашать, примерный сын родителей-учёных, занимавшихся в своё время то ли биологическим, то ли химическим оружием… а, может, это просто легенда, и мы не знаем всей правды. Далее, Вячеслав Ш. Москвич тридцати пяти лет. Серьёзный бизнесмен и любитель дайвинга. Лыжи любит, пожалуй, только водные и, насколько я смог узнать, предпочитающий летние виды спорта зимним. И, наконец, Павел Л. москвич, спортсмен, неоднократный призёр России по прыжкам с трамплина, правда, уже в прошлом, тридцати шести лет, отличный семьянин, любящий свою жену и трёх милых дочерей. Вот и весь список.
– Пятеро подозреваемых, и только, – заметил Макарченко.
– Есть одна деталь, автоматически снимающая подозрение с двух мужчин, – сказал Щеглов. – Убийство было совершено в Москве.
– Хм! Значит, осталось трое. Трое негритят…
– Что?
– Да так, просто вспомнилась классика детектива, – улыбнулся Эдуард.
– Да, осталось трое. Николай (неудачник), Вячеслав (дайвер) и Павел, (заметь, неоднократный призёр, а это что-то да значит). Кто же из них убийца, Эдик?
– Я сейчас прокручиваю в уме всё, что слышал о громких убийствах, – проговорил Макарченко. – И мне кажется, что было бы наивным ставить акцент на известности подозреваемого, вы так не считаете? Конечно, если вы не захотите специально меня запутать.
– Конечно, нет, Эдуард. Мы играем честно… Ведь покер тоже честная игра.
– Тогда, возможно, Павел… Хотя этот ваш дайвер тоже – тёмная лошадка.
Макарченко посмотрел в глаза Щеглову, но тот лишь хитро прищурился в ответ.
– Нет?
Опер был невозмутим, так же как и Маскевич, у которого, казалось, он на время скопировал эту манеру ставить перед собой непробиваемую стену из стекла.
– Чёрт возьми, имея на руках такую скудную информацию о людях, невозможно судить объективно, – сдался пилот. – Это может быть любой из троих. Все трое москвичи, а значит, все могут быть убийцы. Просто зашибись!
– Я назвал имена, – снисходительным тоном ответил Щеглов. —
