– Попробуй открыть дверь. Она должна отзываться на отпечаток пальца.
Дверь, представлявшая собой просто контур-разрез на серой шершавой стене, на прикосновения, нажатия и даже толчки плечом никак не отреагировала.
– Не получается, – вернулась Даша к переговорному экрану. Она потирала ушибленное плечо.
– Значит, всё-таки заблочили. Чёрт! Ладно… Погоди, дай подумать. Какой у тебя адрес и номер жилотсека?
– Не знаю… Не п-п-помню.
Хотелось плакать. Зачем вообще ей этот непонятный фрик? Он рушит всю картину мира. Он опасный одиночка. Смутьян. Вернись в кисель, кричал внутренний голос. Твоего возвращения ждут тысячи проектов. Важных стартапов. Ты нужна обществу. Вернись.
– Хорошо. Блин, ничего хорошего, конечно. Сумеешь войти в сервисное меню?
Дарья потыкала по сенсорному дисплею:
– Я не могу… Я тут ничего не понимаю.
– Не хнычь. Безвыходных ситуаций не бывает. Так. Ага! Надави кнопку экстренного вызова и подержи секунд десять. Попробую перехватить сигнал. Он точно содержит и адрес, и координаты. А потом сядь и жди. Главное, не паникуй. И постарайся не вернуться в кисель. Ты меня слышишь? Будет очень хотеться, но не поддавайся. У меня для тебя классный сюрприз.
Даша всё сидела на корточках, облокотившись спиной на стену и смотрела в одну точку. Ей одновременно хотелось и вернуться в кисель, и дождаться странного человека. Вот только волю будто кто-то выключил, повернув рубильник. Она только и могла – сидеть, глядя в одну точку.
Тишину прервали гул и шипение, которые донеслись с обратной стороны двери. Пластиковая поверхность вспухла, раскрылась рваной дырой, которая немедленно пролилась на серое полотно быстро застывающими поливинилхлоридными слезами.
Завоняло горелым, так неприятно и непривычно, что защипало в носу.
Дыра, меж тем, пошла вниз неровной линией. Потом линия повернула влево, достигла края и извернулась вверх. Через минуту в комнату упал неровный прямоугольник.
К тому моменту дышать уже стало нечем. Включилась на повышенную скорость вентиляция жилотсека, и белёсый дым начал рассеиваться.
Из него выступил высокий силуэт, который через два шага по направлению к Даше превратился в плотно сбитого молодого мужчину.
Он был одет в серую замызганную и обожжённую толстовку с наполовину оторванным карманом, угловыми дырками будто от гвоздей и шорты, которые, девушка была уверена, при жизни были джинсами, после чего над штанинами надругались тупые ножницы, и получилось то, что получилось.
