Когда прежний мехводитель устаревал, его так и меняли – вместе с креслом.
Когда за руль усаживался водитель-человек, руки кресла-пилота становились подлокотниками, ножки втягивались в подушку сидения, а голова разворачивалась на сто восемьдесят градусов – мягким затылком – чтобы стать подголовником.
По большому счёту, такие автопилоты стали устанавливать, чтобы пресечь угоны автомобилей. Когда злоумышленник пытался сесть за руль, коварное кресло отращивало толстый живот, длинный нос и острый подбородок, и на него становилось невозможно взгромоздиться – элементарно не хватало места.
Сейчас такси работало в режиме автопилота. Машина медленно тронулась. В ней пахло хвоей и лаймом из освежителя-ёлочки, который болтался на верёвочке под зеркалом заднего вида и корчил рожицы-смайлики.
Водитель предложил выбрать тему для беседы, но Дарья промолчала, погружённая в свои мысли. Кресло восприняло это как выбор настроек по умолчанию, и принялось болтать на несколько голосов – судя по всему, пересказывало какую-то телепередачу.
“ – Что может быть прекраснее мира, который регулирует себя сам?
– Мир, который регулируют его обитатели – люди?
– Чепуха. Утопия. По вашему, капитал всегда стремится к абсолюту ограбления. Правительства – к абсолюту подавления? И где тут человек?
– А как же эксперимент тридцатилетней давности? Когда корпорации разделили между собой зоны влияния, взяв кто по стране, а кто по континенту, чтобы на живом опыте определить, какая общественно-политическая формация эффективнее: коммунизм, социализм или посткапитализм? А это ведь двадцатилетний эксперимент на разных материках!
– Вы смеётесь, коллега. Что бы они не делали, в любом случае корпорациям интересна только прибыль. И покупатели. А вовсе не люди… И это правильно. Люди никому не интересны.
– Это не так и я вам докажу. Сразу после рекламы – от производителей, которые заботятся не о деньгах, а о благополучии человечества.
Прозвучал назойливый джингл.
Мобиль тихо гудел электрической трансмиссией. Криволинейные, многогранные, ступенчатые, поставленные под разными углами здания, переходы и галереи проплывали за окнами.
Внезапно раздался звон, как от доисторического кассового аппарата. Дарья вздрогнула. Водитель повернул голову на сто восемьдесят градусов и посмотрел прямо на неё. Глаза его горели лихорадочным блеском. Он пропел:
– При-е-ха-ли!
Гулко стучало в голове, и девушка даже не сразу поняла, что это сердце пытается сбежать через виски.
