— Это сойдёт в уплату? — я выложил перед кузнецом глефу убитого Джи Бо.
— Уник! — выдохнул он, потрогав оружие, — да ты полон сюрпризов, приятель.
— Я просто везунчик, — согласился я. — Ну что, сделка?
— Меч после ремонта просядет по прочности, — предупредил кузнец, — и ещё… хотя хрен с ним, сделка.
Поведение Святогора мне не понравилось. Напряжённый он был какой-то. С чего бы? Сделка явно выгодная, на глефу кузнец глядел как фитоняшка на шоколадный торт.
Сначала обрадовался, а потом глазки забегали, словно он что-то недоговаривает.
Я же был настроен философски. Как бы ни сложилось дело, для меня это возможность изучить процесс крафта изнутри. А откровенного кидалова я не опасался. Даже голыми руками я мог прибить кузнеца, и делать это столько раз подряд, пока он не останется в одних трусах.
— Пойдём, — засуетился Святогор, — клади меч на наковальню.
Я положил катану, придерживая её за рукоятку. Бормоча что-то себе под нос, он добавил сверху на отколотый край клинка четыре зелёных кристалла и два синих, а затем один темно-сиреневый, даже в полумраке кузнецы пускающий своими гранями солнечных зайчиков.
Святогор поднял молот и стал аккуратно бить по клинку, приближаясь к кристаллам. Вот под ударом хрустнул один зелёный, он сразу же обратился в пыль, которая быстро впиталась в лезвие.
Клинок засветился тускло-зелёным, с каждым ударом и каждым разрушенным кристаллом сияние становилось всё ярче. Теперь уже, катана отливала синим.
Я увидел, как лезвие растёт, удлиняется. Сначала оно было прозрачным, словно призраком настоящего клинка, но затем всё сильнее и сильнее напитывалось кристаллическим светом и обретало твёрдость и остроту.
Последним лопнул сиреневый кристалл. Клинок втянул его, словно выпивая облачко тёмной пыли, вспыхнул на мгновение и стал самым обычным мечом. Целым.
— Получилось! — с восторгом сказал Святогор.
Он ласково провёл по клинку пальцами, а затем нехотя убрал руку.
Я взял катану обеими руками, встал в защитную стойку, а затем провёл два быстрых удара, вправо вниз и влево вверх.
Баланс был отличным, катана ощущалась словно продолжение собственного тела, словно разящее, холодное продолжение мысли.
Святогор поглядывал на меня с опаской. Решил, наверное, что я собирался прирезать его не заплатив.
— Отлично, — похвалил я. — Ты и правда крутой мастер.
— Вообще-то, пока подмастерье, — заоткровенничал Святогор, — но это и неважно. Крутой не крутой, я единственный, — на этих словах он запрокинул голову и довольно заржал.
