Однажды, прочитав приказ о единоначалии, воспрял духом.
По этому приказу, командир батальона подчиняется только командиру полка-и точка, а разные болеющие, но ни за что не отвечающие - на
второй план.
Давно бы так! С этого нужно было начинать. Теперь он может послать
на три буквы комиссара и смершника любого ранга. Жировать будут,
подвиги себе приписывать, а после войны хвастать-мы победили-,
но и шут с ними, лишь бы не вставляли палки в колеса.
В этой же газете вычитал: союзнеческая авиация разбомбила Плоешти.
Название города было не знакомым для Лелюха и он зашел в красный
уголок, где висела карта Европы, на которой были приколоты флажки:
наши-красные, союзников-синие, а фашистов-черные.
Во, как обложили. Все! - обрадовался Лелюх.
На карте нашел румынский город - Плоешти.С полки взял учебник
географии и прочитал: Плоешти - центр нефтедобывающей и перерабатывающей промышленности.
Кто-кто, а Лелюх, на собственной шкуре, испытал, что такое танки,
штурмовики и бомбардировщики. Нефть - кровь техники.
Нет крови, и эти железные махины - металлолом. Вспомнил, как под
Москвой, танковое соединение фашистов, раздавив его комсомольский батальон, вдруг повернуло назад. Причина - мало топлива. Теперь Лелюх был уверен в победе.
Время - лучший лекарь: зарубцовываются физические и душевные раны. Лелюх, благодаря тому, что устроился в жизни лучше многих, чувствовал себя прекрасно и без эмоций анализировал начало войны, а поделиться своими выводами было не с кем и только после
окончания войны, нашел себе, в лице моего отчима, собеседника,
который прошел войну, с первого залпа до взятия Вены, на флоте.
Обменивались мнениями в мое отсутствие и, как правило, за бутылкой.
Но однажды я их "застукал". Вернувшись из школы,услышал:
Будет тридцать седьмой год - утверждал мой дядька Лелюх.
Нет, не будет, они же пережили его - не соглашался мой отчим.
Увидев меня,замолчали.
А что было в тридцать седьмом году? - заинтересовался я.
Если будешь держать язык за зубами, узнаешь - загадочно
ответил отчим.
Я не из павликов морозовых - сказал я.
Дядька и отчим рассмеялись.
Так начались уроки истории, участниками и свидетелями которой,
были мои предки.Она настолько отличалась от истории, которую проходил в школе, что сомневался в подлинности истории от
моих родственников. Я стал их оппонентом, но они никогда не "наезжали" на меня. Как-то зашел разговор о комсомольцах-
добровольцах. Когда я высказал книжную точку зрения, дядька
ошарашил меня.
