Лишние мысли развеялись вместе с убыстрившимся током крови и потяжелевшим дыханием. Теперь, если Хольгер и думал о Маркусе, то лишь проклиная за то, что пришлось уйти с удобного во всех отношениях пути. С этой стороны горы они продвигались вперёд раза в полтора медленней.
Другие давно успокоились, но Изи всё недовольно порыкивала, никак не желала принять его решение оставить людей промыслу их богов. Хольгер пустил её вперёд, чтобы в сражении со снегом об ином позабыла.
Увы, это оказалась не самая мудрая его мысль.
Сестра оставалась рассеянной и потому чуть не угодила в расщелину. Пришлось вытаскивать её за шкирку, будто щенка, проверять ногу – нет, не повредила, но могла и сломать. Изи понимала, чего чудом избежала – поджала хвост, опустила голову, прижала уши – по-настоящему испугалась. Хольгер не стал её бранить, только рыкнул, чтобы всё были внимательны и шли за ним след в след.
Спуск оказался настолько сложным, что Хольгер за собственным тяжёлым дыханием даже не сразу понял, что за звуки тревожат его чуткий слух. Он остановился, и сестра тявкнула, призывая прислушаться, будто он не знал, что в таких случаях делать.
Дорога, по всей видимости, шла вокруг горы, и преследователи вместе с жертвами успели обогнать прошедшую по вершине горы стаю Хольгера. Судя по крикам людей, ржанию лошадей, торжествующему волчьему вою теперь находились внизу, прямо под ними.
Хольгер честно пытался, но полностью разминуться с Маркусом не удалось. Должен ли он признать в этом знак судьбы и вмешаться?
Порыв ветра донёс медвежий рык, и Хольгер, больше не раздумывая, повернул влево, выбирая более сложный путь для тела, но для духа – простой. Цель требовала вести стаю своим путём – подальше от празднующих скорую победу охотников.
Альфа упорно шёл по выбранному пути, продирался через бурелом, оставлял на колючих кустах обрывки шерсти. Никто с ним больше не спорил, все подавленно молчали, прислушивались к звукам внизу. И Хольгер не хотел, но тоже внимательно слушал.
Вопль боли и ужаса раздался уже после того, как стихли звуки погони. Кричал человек, раздирал горло так, будто его поджаривали на костре. Попадись он в лапы безумцу-медведю, быстро бы смолк. Значит, виноват кто-то другой, совсем не имеющий жалости.
Человеческим воплям вторили волки, но в их вое не слышалось привычного торжества победителей. Такая сильная стая – и проиграла? Как и кому?
Хольгер, пойманный на приманку из любопытства, совсем остановился и повернул голову в сторону, откуда доносились ужасные крики. Сестра тотчас одобрительно рыкнула, и не только она – другие тоже надеялись повоевать и заулыбались, завиляли хвостами.
