Среди охотящихся человолков выделялся Бьёрн – норвежец-берсерк, против которого Хольгер в одиночку выйти бы не решился. Медведь мог одним ударом сломать хребет даже самому сильному волку, о его лютых подвигах ходили легенды.
Хольгер дёрнул верхней губой, обнажая острые зубы. На чужой территории он имел право забыть о запрете биться до смерти. За вызов Маркуса никто бы его не осудил, ни совет, ни даже Фридрих-миротворец не сказал бы ни слова. И Хольгер бы рванул вперёд – будь поглупей, помоложе, будь тут один.
О нём ведь тоже легенды слагали, его называли берсерком среди волков. К его стыду, а не славе – за дело. Но безответственным глупцом Хольгер себя не считал. Стая Маркуса больше, сильней, с ними охочий до чужой крови медведь, а своих людей у Хольгера всего ничего, а ещё – Изи. И лучше, чтобы она не попалась Маркусу на глаза, чтобы не почуял её даже издали.
Мысль о сестре решила вопрос, и Хольгер осторожно попятился и повернул назад, потрусил по тропе между высоких сугробов к большой раскидистой ели.
Там, в надёжном убежище от чужих глаз и носов, собралась его стая. Они подошли с подветренной стороны, так что Маркус и его люди не могли их заметить. И хорошо бы так и оставалось подольше. Хольгер уже жалел, что они сошли со своей тропы, и раздражался из-за случившейся задержки.
– Ну что? – спросила Изи, как только он выбрался из прорытого в глубоком снегу лаза.
Сестра сидела у ствола дерева на хвое и шишках. Прижала ноги к груди, прикрылась длинными серебристыми волосами. Внешне являла собой саму скромность, если не замечать золотистые огоньки в её синих глазах и предвкушающую улыбку.
Ей нравились большие охоты, она обожала слушать рассказы о битвах. Дома ей не сиделось, и Хольгер в который раз подумал, что нужно поскорей выдать сестру замуж. За хорошего человолка. За Вольфганга. Или – если уж всё окажется зря – за равного Вольфи по силе и положению. Хотя где ещё такого найдёшь?
А не найдёшь – так за первого подходящего, кого угодно, или вскоре придётся каждый день отбиваться от желающих сделать Изи своей парой. Трусливых слабаков, мнящих себя самыми хитрыми, немало, и, как с Маркусом, Хольгеру может не повезти. Любимая присказка: «Только через мой труп» – может оказаться пророческой.
– Кто это, братец? Мы присоединимся к охоте?
Хольгер сел на землю уже человеком, сложил руки на коленях, по привычке прикрывая левый бок от чужих взглядов.
– Нет. Мы пойдём своей дорогой.
