Мистер Доминго коротко объяснил ей, что произошло. Ила в дом заволокла Галия. Он даже не проснулся. И неудивительно: доктор дал ему обезболивающее, к тому же предыдущую ночь он почти не спал. Он еле передвигал ноги в объятиях Галии.
“Они превосходно подходят друг другу, – снова подумал Коннор. – Как две половинки целого”.
Уилл и Нис заторопились наверх – приготовить постель Ила. Галия аккуратно посадила его на кровать, затем уложила и, выпрямившись, засмотрелась на него. Она провела рукой по его волосам и щеке. Этот жест сказал Коннору больше, чем любые слова.
“Галия всё понимает, – думал он, – она видела, как Ил смотрел на неё. Как восхитился, вдруг обнаружив, что она смелая, заботливая и внимательная. Галия поняла, что он порезал руку, пытаясь спасти Джеймса, что люди любят Ила, потому что он любит их. Ил просто не способен быть мелочным и мстительным, он никогда и никому не желал зла. Всё это Галия разглядела в нём”.
Вошёл мистер Доминго, чтобы раздеть Ила. Галия удалилась. Коннор жестом велел Нису и Уиллу остаться в комнате, а сам последовал за Галией.
Пытаясь быть спокойным, он произнёс:
– Мы можем поговорить?
В доме царила такая суета, что их исчезновения никто не заметил. Они снова оказались в библиотеке. Закрыв дверь, Коннор повернулся лицом к Галии.
Включать свет он не стал – за окном было ещё светло. Впрочем, свет ему был не нужен. Оборотни отлично видят во тьме. К тому же Коннор не хотел, чтобы Галия видела его лицо. Она встала около окна, последние лучи заходящего солнца позолотили её волосы. Коннор заметил её тревогу и неуверенность.
– Коннор… – начала она.
Он поднял руку, останавливая её.
– Погоди, Галия, сначала я хочу сказать: ты ничего не должна мне объяснять. – Коннор с трудом перевёл дыхание. – Послушай, то, что произошло сегодня утром, было ошибкой. По-моему, теперь мы оба это поняли.
– Коннор…
– Мне жаль, что я был так резок с тобой. Но дело не в этом, а в том, что всё наконец разрешилось.
– Вот как? – Она вдруг приуныла.
– Да, – подтвердил Коннор. – И тебе незачем делать вид, словно ты этого не поняла. Ил тебе нравится. И он к тебе неравнодушен. Ты собираешься это отрицать?
Галия повернулась к окну. Она помрачнела ещё больше, казалась подавленной.
– Да, он мне небезразличен, – с расстановкой произнесла она, – и отрицать это я не буду. Только…
– Никаких “только”! Это отлично, Галия. Так и должно быть, ради этого мы и приехали сюда, верно?
Она с несчастным видом переступала с одной ноги на другую.
