– Добро пожаловать, начальники, – заискивающе улыбнулся официант, – как вы поживаете?
– Спасибо, Фуад, принеси нам чайник чая, – хмуро ответил Мустафа.
Официант ушел, и полицейские стали ждать, молча глядя в окно на «площадь», где изредка проезжала машина, и, не торопясь проходили горожане, каждый по своим делам, не смотря на зной. В окно вместе с душным воздухом влетал шум улицы и пение цикад, спрятавшихся, видимо, в листве тутового дерева на противоположной стороне улицы. За двумя столиками, расположенными под тополями сидели посетители и, несмотря на жару, тоже пили чай. В это время обычно в чайной бывает малолюдно. После заката солнца люди начинают собираться пить горячий чай с лимоном из стеклянных стаканов, играть в домино и нарды, делиться последними новостями, решать проблемы мировой политики…
Подошел официант и положил на край столика грязный пластиковый поднос с круглым чайником, двумя стаканами на блюдцах, и маленькую розетку с тонкими дольками лимона. Поставил стаканы напротив полицейских, взял чайник и аккуратно наполнил их светлым чаем, поставил чайник в центр стола, поставил рядом с ним розетку с тремя дольками лимона и маленькой десертной вилкой, забрал поднос и, пожелав приятного чаепития, поинтересовался:
– Что-нибудь еще?
– Спасибо, Фуад, пепельницу только принеси, – ответил Мустафа за обоих, и Фуад положил пустую грязную пепельницу с соседнего столика на их.
Самир сделал маленький глоток и положил стакан на блюдце, достал из нагрудного кармана пачку сигарет, вытащил одну и, закурив, положил пачку и зажигалку на стол. Мустафа допил свой стакан чая и достал мобильный телефон, и, нажав несколько кнопок, прижал его к уху.
– Мы с Самиром уже тут, в чайной, ты готова?.. Хорошо, ждем.
Минут через пятнадцать старый мобильный телефон Мустафы завибрировал. Это был сигнал, и они встали. Мустафа положил на стол серую купюру в один манат, положил сверху полупустой чайник и вышел на улицу вслед за молодым напарником. Громко хлопнули дверцы старой «шестерки» заурчал двигатель, и машина выехала на проезжую часть дороги и поехала, держась ближе к обочине. Проехав полтора квартала, машина притормозила, сравнявшись с женщиной, идущей по старому разбитому тротуару. Это была Сара, имевшая репутацию женщины с невысокой социальной ответственностью, говоря проще, была местной проституткой. Это была женщина на вид лет тридцати пяти, невысокая, с волосами ниже плеч, которые она собирала в форме конского хвоста, окрашенными для скрытия появившейся седины, в черный цвет. Увидев остановившуюся машину Мустафы, она улыбнулась красивой молодой улыбкой, зубы на фоне смуглого лица казались еще более белыми. На ее полноватое тело были надеты облегающие черные брюки, повторяющие очертания крупного зада и сверху майка серого цвета с изображением нарисованной девушки в стиле куклы Барби. Майка плохо скрывала небольшие складки на ее животе, и сквозь нее просвечивался темного цвета бюстгальтер. В правой руке, украшенной проволочными кольцами на указательном и большом пальцах, она держала маленькую черную сумочку из лакированного кожзаменителя. Ничто не выдавало в ней род ее деятельности, никаких колготок в сеточку и коротких юбочек, никакого яркого макияжа. Однако что-то вызывающее было в ее взгляде, и открытой улыбке без стеснения. Этого не позволяли себе женщины, живущие в этом маленьком провинциальном городке, широкая открытая улыбка у женщины в этих краях воспринималась как флирт.
