Глава криминального мира явно забавлялся, рассказывая, какой же граф Кифен Вальдернеский лошок. В мире, где более всего ненавидели вампиров и переселенцев, те постоянно высмеивали друг друга, отчего-то считая, что их объект насмешек определенно хуже.
Это не было дешевой попыткой самоутвердиться, ни в коем разе. Просто иногда хочется над кем-то пошутить, кого-то обсудить, да даже просто вот так рассмеяться, совсем беззлобно, но и без капли сочувствия. И если попаданцы посмеют тявкнуть подобным образом в чью-то сторону, то тут же будут забиты камнями, а вампиры — сожжены на костре. Посему выходило, что перемывать косточки могли они, вампиры и попаданцы, только друг другу.
Но Степан этого не знал и не понимал. Он мало видел внешний мир — тот, что за пределами клана и его замка. Он плохо понимал здешние нравы и людей, даже тех, что пришли из другого мира. Как в какой-то дурной шутке, всем и вся он приходился чужим — и другим попаданцам, и вампирам.
От того так неприятно задевали слова Ивана. Разве видел этот головорез графа Вальдернеского в лицо хоть раз? Ну, мы то знаем, что видел, а сам Иван Грозный — нет.
И выслушивать насмешки от своего единственного почти-друга в этом мире? Ну такое себе удовольствие.
— У меня еще много дел, можешь посидеть немного, а я пойду. — проговорил Степан, кивая в сторону одного из накрытых столов. Продолжать разговор не хотелось, выкладывать, что вот он я, граф Вальдернеский, Степан не собирался, впрочем, выслушивать насмешки в свой адрес тоже. Он ничем это не заслужил, разве он приложил мало усилий? Разве не он так много работает ради этих земель и жителей графства? Так почему должен выслушивать насмешки?
Иван вежливо отказался от предложения приятеля и ушел, тоже сославшись на дела.
Вампир проводил гостя до первого этажа и пошел в пристройку, проверить закончил ли лекарь подготовку.
Все шло по плану — ко времени открытия у “Приемной Дракулы” столпились полукровки, попаданцы и бедняки, лелея надежду заработать свои пятьдесят серебряных монет.
Степан думал поглядеть немного и уйти, но пришлось остаться — начались беспорядки. Не все получали допуск к сдаче крови, но некоторые, особо ярые, требовали поставить им артефакт — постоянный пропуск в “Приемную Дракулы”.
Однако, увидев хищно скалящегося вампира толпа присмирела, а когда граф объявил, что все дебоширы таки могут сдать кровь, правда с летальным исходом, сброд и вовсе боялся заговорить — лишь изредка в толпе гуляли тихие шепотки.
