Водил, водил нас кругами шофёр, и вывел нас к птицефабрике.
– Ещё одно гиблое место, ибо из-за аммиака многие, многие работники попортили себе тут здоровье. Но и это ещё не самое страшное: там находится убойный цех (в котором работники с особой жестокостью, остервенением разрубают курам шеи, и головы падают на вонючий, окровавленный пол, ибо та кура не первая и не последняя). Там, в лапсе перемалываются кости птиц – и не только: в печи сжигали и людей. Этим промышляла одна семейная пара. Вышел кто-то в смену – и всё, пропал человек. Забили тревогу, когда в хлебе, в мясе стали находить человеческие ногти и даже один раз палец (в селе имеется и своя пекарня). Этих подонков, было, поймали, но жена, дабы муж не проболтался, не заговорил, сбросила его в колодец (в котором несколькими годами ранее нашли чью-то человеческую голову). Вы не поверите, но та женщина выкрутилась; она по-прежнему живёт и здравствует. И как земля её только носит…
В деревне, как выяснилось, когда-то работали лимонадный и колбасный цеха – своё собственное производство, не импорт. И на мясокомбинате также убивали людей. А в ДК однажды старшеклассники на дискотеке сначала грохнули одного гастарбайтера, а после – и участкового, который приехал разбираться. И они отмазались: им нашли адвокатов. Им дали условное (!) за эти два убийства (!). Оба живы и здоровы, и прекрасно чувствуют себя, хоть и имеют судимость – один даже работает в школе физруком: вот что значат связи и деньги.
И тут мы вспомнили, о каком «физруке» идёт речь: ба, да этот отморозок – закадычный друг наших соседей сверху! На вид – весь такой маленький и щуплый дрищ, но дерётся, как Ван Дамм… Мы слышали однажды возню на лестничной площадке – так он с одного удара ушатал одного из своих приятелей (видимо, тот по пьяни что-то не то ляпнул). Мы ещё на 102 позвонили, на свою голову, ибо реально думали, что произошло убийство: слышали удар и падение, там же везде железобетон).
И пошли мы дальше, вместе со своим направляющим вектором, и показал он нам и третье кладбище! Бог с вами, не пугайтесь: то – кладбище списанных, сломанных тракторов и комбайнов. Вот только на ум отчего-то сразу пришло произведение Герберта нашего Уэллса «Война миров»; жутчайшее, убогое зрелище, надо заметить – будто эти проржавевшие насквозь машины-роботы не мертвы, но спят, и восстанут сию секунду…
– Шла уборочная, и именно вон тот жёлтенький К-700 не заметил в стоге сена спящего после работы человека и
