– много десятков лет назад этот человек сбежал из-под стражи в этих своих полосатых лохмотьях. А вот этот холм – последнее пристанище для ещё одного людоеда, который прятал в диване (знаете, раскладные такие) части тел, изувеченных им людей, а также кости и черепа – внутренности же их он хранил в морозильной камере своего холодильника. Ну, а здесь покоится девочка… Там странная история: одна семейная пара однажды то ли попала в долговую яму, то ли они пообещали какое-то там донорство: в общем, в одно не самое прекрасное утро раздаётся стук в дверь. Смотрят в глазок – никого нет. Открывают, а там… Их дочь за дверью, мёртвая, изнасилованная (проводили экспертизу) и с выколотыми глазами, а в сжатом кулаке записка «спасибо за глаза». Кто так жестоко пошутил, кто надругался – неизвестно; дело – глухарь, висяк… Да, и ещё: если со дня смерти человека не проходит сорока дней, как кто-то умирает ещё, то дурное это предзнаменование – сразу будет девять трупов подряд в разных местах. Оттого и воют собаки, что дня не проходит, как кто-то подыхает.
Удивительно, но этот человек знал историю почти каждого, кто лежал здесь!
– А там что за магазин? – Кивнули мы на один домик, когда кладбище было уже далеко позади.
– Этот магазин зовётся местными «Просрочка», ибо там всегда всё несвежее. Но, поскольку он ближайший, а бабулькам ходить далеко – тяжело (а иным людям – попросту лень), то они довольствуются тем, что есть, и особо не жалуются.
Мы прошли гаражи, и заприметили на крыше одного из них останки сгоревшей легковушки, а идя к озеру, видели обгоревший остов автобуса, без стёкол и колёс. Но, хотя случилось это уже давно (со слов нашего «гида»), в воздухе, которым мы сейчас дышали, витали и гарь, и пепел, и копоть, и злосмрадие. Вдалеке мы заприметили и второе, новое кладбище, о котором говорил наш знакомый – но туда мы идти не отважились: говорят, там ходит-бродит один гробокопатель по прозвищу Блуждающий нерв… Который, ритуально и пафосно свершив омовение рук, чресл и других членов, прочистив носовые проходы, приступает к осквернению могил, выкапывая свежие трупы, глумясь над ними и сношаясь с ними. Там же он проводит важные, по его мнению, заседания – дефекации.
И он, согласно рассказам нашего помощника, далеко не единственный больной среди живущих здесь.
– Почему их не закроют? В психдиспансер какой-нибудь, например. Или в места, не столь отдалённые.
– Куда? Где? В Алексеевке или Гранитном уже мест нет; да и кому это надо? Никто не станет возиться…
