В общем, к Зибелю все привыкли и ничего особенного от него уже не ждали. Как вдруг однажды утром он появился на пороге своей избенки с огромной бадьей в руках. В бадью были навалены куриные кости, лоскутки, шелуха от семечек, смотанная в клубок паутина, щепки, камешки и прочая дрянь.
– Гляди-ка, – сказала дородная жена шорника своей перезрелой дочери. – Никак Зибель уборкой занялся?
А дурачок, словно подтверждая ее слова, вытащил на свет два половика, развесил на изгороди и принялся споро выбивать.
– Молодец, Зибель! Глядишь, человеком станешь! – похвалила парня проходившая мимо с тележкой пустых корчаг молочница.
А Зибель, между тем, достал откуда-то другую бадью с жидким мелом, кисть, и начал белить избушку.
С утра Алой не здоровилось. Ее одолела какая-то болезненная чихотка. В носу свербело, на глаза наворачивались слезы, а переносицу жгло, словно туда насыпали перцу. Привычные средства не помогали. Даже имбирная настойка на меду диких пчел не прочистила дыхание. Вот из-за этой-то чихотки Алая едва не пропустила самое важное.
А когда заметила, в чем дело, тут же надела башмаки, накинула плащ и кинулась бегом в город.
Мир рушился. Основы его, поколебленные невиданным святотатством, содрогались. Вот-вот все должно было перевернуться с ног на голову и нужно было поспешить, пока установленный порядок не полетит в тартарары.
Влетев в город, Алая остановилась перед свежеокрашенной избушкой. На пороге ее сидел бывший дурачок Зибель и деловито раскуривал трубку, предложенную ему шорником. Мало того, он с этим шорником разговаривал! Разговаривал о новой подати и воинской обязанности! Солидно затягивался, пускал кольца и вел беседу, как путный!
Это было ужасно. Ужаснее всего же было, что все соседи дурачка радовались такому его преображению. Еще бы, они ведь не знали то, что знала Алая. Они не знали, что в каждом поколении должен родится кто-то, кто бьет баклуши, валяет Ваньку, пускает пузыри и ерошит волосы. Они понятия не имели, что именно от этого человека зависит их благополучие. Что мир стоит на месте, пока незаметный дурачок занимается чепухой и взорвется катаклизмами, если он вдруг войдет в разум и примется за серьезные дела.
Что же делать? Алая подошла к Зибелю и положила ему руку на плечо. Надо было что-то сказать, но дыхание колдуньи еще не восстановилось от долгого бега. Она только с шумом втянула в себя воздух и смачно чихнула прямо в лицо бывшему дурачку. Последствия были неожиданными. Во-первых, нос Алой полностью прочистился. В миг исчезли и свербение, и жар в переносице, и слезы в глазах. Во-вторых, Зибель глупо улыбнулся и перестал курить. Пальцем свободной руки он с наслаждением поковырялся в носу, вытащил длинную козюлю, полюбовался на нее, и засунул в рот. Трубка выпала из его другой руки, рассыпав ворох искр. Зибель, вновь ставший дурачком, хихикнул и пустил ртом пузырь. Затем посмотрел рассеяно на прислоненный в углу квач, схватился всей пятерней за измазанную мелом кисть, опять хихикнул и погладил изгвазданной рукой волосы.
