Правда, отец ее, крепкий серьезный шорник этого не понимал. Он привел дочь к Алой, чтобы узнать, не понесла ли та от своего тщательно скрывающегося дружка. Рыжуха была чиста, как лилия долин, о чем колдунья торжественно объявила пару минут назад. И, когда последовала обиженная реплика шорника:
– Что ж он тогда прячется от нас? -
важно сказала:
– А потому что чудовище. Красавицы всегда влюбляются в чудовищ.
И дура-девка немедленно заплакала в три ручья. "Так тебе и надо! – безмолвно ругала ее Алая, – А то ты не понимала, отчего парень из лесу выходить отказывается, да все в теньке у ручейка с тобой встречается! Все знают – так поступают только лесные дети".
Колдунья встала, открыла сундук, вытащила расшитый крестами и петухами рушник, протянула шорнику:
– Три дня пусть моет лицо на утренней и вечерней заре водой, упавшей с неба, и вытирает лицо этим полотенцем. И в лес больше – ни ногой! А то знаю я этих, лесных парней, приманят девку песнями, заворожат ласковыми словами, околдуют нежными поцелуями. А потом лето придет и ищи его свищи. А девка мается, девка на своего деревенского, да хоть и городского, уже и смотреть не может. Еще бы – тот ведь был такой понимающий, такой родной! А я возись тут! Тьфу!
Шорник понимающе кивнул и принялся отсчитывать из кошеля вознаграждение.
Алая сгребла монеты и ссыпала в глубокий карман фартука:
– Как угомонится, еще столько же принесешь.
Шорник опять кивнул, и потянул дочь за рукав к двери.
Тем же вечером колдунья пробралась к лягушечьей заводи и принялась перевязывать бордовыми и черными ленточками ветви молодого клена, стоявшего почти у самой воды.
– Не угомонишься – пожгу. Не угомонишься – пожгу, – приговаривала она, а разноцветные веточки, точно языки пламени, реяли на ветру.
– Ишь баловник! – пригрозила она напоследок дереву, да и пошла восвояси по лесу хозяйским широким шагом, думая про себя, до чего влюбчивый он, этот древесный молодняк, по весне, когда буйные соки начинают вольно гулять по юным расцветающим телам.
21. Большая чистка
Далеко вокруг славилась Алая за свое умение находить потерянные вещи. Пропадет ли красный нарядный передник у купеческой жены, уронит ли непоседливая девушка дорогое дареное колечко с пальца, потеряет ли малыш любимую игрушку – за любой пропажей можно было прийти к колдунье и получить ее в целости и сохранности. Но только в пятницу.
Даже сам великий маг и целитель Марк Синебровый спрашивал Алую, почему так. Та, как обычно, ответила уклончиво:
