Рассказы об Алой | страница 28




– Пой еще! – приказала колдунья, и Морбиндер запел. Мыши стихли в подполе, и лисица перестала возиться под лавкой, мухи не жужжали больше и даже ветер в дымоходе, казалось, прекратил свое немолчное завывание.


Алая одобрительно кивнула Морбиндеру:


– Ну, теперь понял?


– Чего понял-то? – спросил гладким, как масло, пленительным голосом тот.


– Дурак! Ну, на, вот тебе книжица с заветными словами.


– Да тут стихи какие-то, – разочаровался Морбиндер.


Алая ругнулась.


– Не какие-то, а любовные, – нетерпеливо пояснила она. – Заучи и читай полюбившейся женщине. Вечером читай, при луне. На закате тоже можно. И пой ей серенады. Найми менестреля, чтоб он тебя обучил, и пой.


Экзекутор, по правде сказать, ничего не понял. Но менестреля нанял и стишки из книжки заучил.


Да, давно это было… Много столетий назад… Но до сих пор в той стране (где Алая давненько уже не живет) всякого удачливого любимца женщин называют странным именем – Морбиндер.



17. Не такая, как все



"Вот любят они пыль в глаза пустить!" – подумала Алая, оглядывая своды пещеры, которой изо всех сил старались придать таинственный мрачный вид. То там, то здесь, со сводов спускалась пыльная старая паутина, на которой копошились несчастные пауки, по всей видимости помиравшие тут с голоду. Черепа и кости мелких животных были сложены в аккуратные кучи по периметру. В центре кипел огромный котел (клаудрон – усмехнулась Алая – его надо называть клаудрон), в котором булькало что-то противное, склизкое и зеленое, источая резкий мерзкий запах.


Колдунья вспомнила свой уютный домик, в котором пахло разве что можжевельником и чабрецом, и поежилась. Но приличия соблюдать следовало. Она отхлебнула из грубо слепленной, украшенной символами, которых не опознал бы никто из истинных колдунов, кружки хмельной напиток и улыбнулась:


– Так зачем же ты меня позвала?


Сидевшая напротив сморщенная старуха нахмурила брови:


– Не я позвала, – проскрипела она голосом, который, небось, наводил ужас на деревенских девок и баб, – Ковен позвал.


Алая почувствовала, что промолчать после таких важных слов было бы невежливым.


– О! – сказала она, для убедительности приподняв брови.


Старуха затряслась и вытянула вперед правую руку, заканчивавшуюся давно не стриженными грязными ногтями.


– Ты нарушаешь законы! – завыла она. – Ты не чтишь великого рогатого господина! Ты не подчиняешься темной силе! Ты не поклоняешься черному козлу и не лелеешь черных котов!


– Нет никакой темной силы. И рогатого господина нет. Понавыдумывали тоже. И лисы мне нравятся гораздо больше котов, – пожала плечами Алая, которой надоело быть вежливой.