— Хочешь так же каждый день? — поинтересовался Фохтин, заглядывая в мои сияющие глаза. И я дала согласие на самый главный вопрос на тот момент. И эти свежие эмоции, совершенно новые, не хотели заканчиваться. Вернее не так. Их владелица не хотела, чтобы они заканчивались. Ведь как говорил Максим, нам не обязательно на этом все заканчивать.
И все! Я погрузилась в ремонт, изредка позволяя себе расслабиться, когда Максим волоком тащил меня домой. Кажется, рабочие справились бы без меня, но я не могла просто так сидеть сложа руки, когда там ТАКОЕ, а я бездействую.
— Не знаю, как даже тебя благодарить — устало присела на диван, что уже гордо занимал место в моем кабинете, рядом с Максимом. Голова устало опустилась на его плечо, а руки обхватили предплечье. Ну, как обхватили, ухваились скорее всего.
— Знаешь! — голос бархатный-бархатный, разве что мурчать не начал. А в голове снова пошлые мыслишки зашевелились. А он нет, взял и ошарашил — Бюст мой сделаешь.
— В Вас, Максим Викторович, проснулась мания величия? — уточнила я, подняв на него глаза.
— Ну, а чем я хуже остальных?
— Ну, если на то пошло, то обязательно заключу твой образ в глине — рассмеялась. А что, забавно! Вот и первый заказ, так сказать — Пока, правда, у меня другое предложение. Может, сократим рабочий день строителям и опробуем диван на предмет удобства?
— Я когда-нибудь говорил про твой гениальный генератор идей? — рассмеялся он.
И диван был удобен, и губы Фохтина того же неповторимого вкуса, и руки его нетерпеливы и напористы, но от этого не менее нежны, и сам он…у меня даже слов не хватало, чтобы описать все то, что он творил с моим телом. Возбуждал всего одним словом, взглядом, неаккуратным прикосновением. Распалял до магматического состояния, выжигая полностью так, что каждый раз я превращалась в пепел и оживала словно птица Феникс, возвращаясь в эту реальность. А он рядом, вот, настоящий, пьянящий. И мне хорошо-хорошо, так, что хочется иногда плакать от этого состояния. Ведь не может этого происходить со мной.
А ещё в этот вечер был вкусный ужин, который привез из ресторана курьер и Фохтин такой же вкусный, сидящий на полу в одних брюках. Родной и совсем домашний. В голубых глазах плескались теплые морские волны, из них исчезали льдинки вместе с «Царем». Он оставался просто мужчиной. Без сопливых разговоров «Люблю, не могу…Ты жизнь моя…Богиня и судьба». Он был. Он просто был и никуда не собирался исчезать, вселяя уверенность и ощущение, что я за каменной непрошибаемой стеной. И мне этого было достаточно без пустых обещаний и таких же ничего не значащих слов.
